Форум » Омут памяти » Не отбрасывая тени... » Ответить
Не отбрасывая тени...
Люциус Малфой: Без надежд и без сомнений, Под ноябрьским дождем Не отбрасывая тени, Мы на ужин к вам придем. Ламиан Волатти "Визит Окрылённых" Внимание: НС.
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Антонин Долохов: Тони лениво улыбнулся прикидывая, не заставить ли Кайзера спать у своей кровати. Покачал головой. Пусть оправится, восстановит чувство собственного достоинства, а там глядишь... - Палочку я вам не верну, Кайзер. Вы хотели меня отравить. - тон обиженного ребенка у взрослого мужчины был таким нелепым, что это было даже не смешно - А вот ремень пожалуй сниму. Тони поднялся. - Где вы собираетесь уложить нас спать господа? Не с ученицами же, в самом деле, и не в ваши кровати. - Долохов нес чушь и сладко улыбался. Слова не имели значения. Тон, взгляд - вот, что главное в таких играх. В меркнувшем огне свеч, его костюм казался черным, да и смуглая кожа почти растворила его в полумраке, но вспышки огня на драгоценностях, да мерное раскачивание бликующей серьги не давали ему слиться с обстановкой.
Люциус Малфой: Малфой осклабился и, еще разок окинув взглядом растерянную парочку, коснулся плеча Антонина. - Оставь их. Господам Бёрзе и Шмерле сегодня предстоит много дел. Думаю, в Даремском приюте найдется пара свободных кроватей, и найти их будет нетрудно: ты же видел список невинно убиенных. И одарив Бёрзе приятной улыбкой, Люциус направился к выходу, уводя за собой Антонина. Как?.. Люциус Абракас Малфой внезапно стал аскетом и потерял вкус к роскошным спальням? Сень скромного провинциального приюта подействовала на душу Пожирателя столь благотворно, что отныне он был готов довольствоваться случайным ночлегом и узкими приютскими койками? Тени Дарема заставили его улыбаться в сумраке коридора, навевая мысли о чистоте казённых простыней и сладких снах на казённых подушках? Конечно. Втащив Долохова на этаж выше, Люциус остановился, прислушиваясь. Не пора ли начать охоту, господа? И дамы... Светлые глаза Люциуса блеснули кристаллами горного хрусталя, прохладная ладонь коснулась горячей кисти Антонина. Тссс... Слышишь?.. Как ходят сны на мягких лапах... Как сонно дышат волшебницы, разметавшись на своих подушках... Они спят, но чувствуют, чувствуют... Малфой молча кивнул на приоткрытую дверь в середине коридора. Зайдем?..
Антонин Долохов: Долохов кивнул проскальзывая в дверь. Тихий кошачий шаг не нарушит покоя спален, да, мон ами? Черная, ласковая ночь разметала крылья над головами спящих. Не звенят в вышине хрустальные звезды, не щелкает хлыст, ничто не мешает спать. Десяток кроватей в ряд, не скрипит деликатное дерево, даже ему жаль нарушать эфемерные грезы. Что им снится? Бал? Платье? Любящая семья? Все, чего нет у них. Тони мимоходом касается атласного лба девочки, та вздрагивает. Чуткий-чуткий сон, нежное дыхание. Здесь не пахнет потом, нет спертого запаха, капкой бывает от десятка тел, в закрытом пространстве. Нет, веет лавандой и ландышем. Немудренные запахи для тех, кто еще не вырос, но уже не дитя. Сквозь узорные решетки лунный свет проникает в комнату, сквозь дверь незванные гости. Картина на стене, пошлая пастораль, аккуратный шкаф у стены. Вот и все убранство. Немного им нужно, маленьким девочкам, но многого хочется. Мужчина замирает вглядываясь в сонное личико.
Люциус Малфой: Серебряный конец трости осторожно поддел приоткрытый ящик тумбочки. Всё-то этой ночью приоткрыто, приподнято, всё приглашает и не противится... В тумбочке пара учебников с закладками, перья, тетради... Люциус взял одну в руки и показал ее лунному свету. Тот прочитал: "Маргарэт Шмерле". Люциус улыбнулся. Ночь по-прежнему верна им, сумрак по-прежнему их проводник. Темные короткие волосы, скуластое личико, длинные ресницы бросают тени на нежный фарфор её щек. Трость поддела уголок одеяла, аккуратно сдвигая вниз одеяло. Да, как и ожидалось, сорочка на девочке не казённая. Шелк и кружево. Золотая цепочка лежит на подушке. Маленькая девочка с большими привилегиями. Местная принцесса, надо полагать. Малфой склонился, рассматривая нежные черты спящей ведьмы. Почему Случай привёл Антонина именно к этой постели? Другие ничуть не хуже. Он выпрямился, окидывая взором соседние кровати. Пухлый пирожок с буйными рыжими кудрями - медными даже в лунном свете - распластался ничком, раскинув пухлые ручки. Под другим одеялом едва видна субтильная блондиночка, свернувшаяся калачиком и зарывшись так, будто предвидела их с Антонином визит. На третьей - чья-то округлая попа вылезла из-под одеяла, а вот голова зарылась с макушкой. И всё же они подошли к ней. К Маргарэт... Почему?..
Антонин Долохов: Тони качает головой. Какая ирония момента. Что в нем есть в этом светлоглазом, что даже в девичьих лицах он неосознанно нашел его отражение. Мнимая сила, вот что. Никакого права на имитирование. Нельзя безнаказанно играть с такими образами, Кайзер. Этот славный подарочек, мы оставим Люциусу, уж он сумеет сыграть правильно. А тебя, Кайзер я сломаю, сломаю, сотру в порошок и развею по ветру, просто потому, что ты не имеешь права смотреть на мир такими глазами. Крысы не играют в волков. Это плохо заканчивается. Тони скользит по комнате дальше. Черноволосая девочка, хрупкая шея, тонкое личико и каре. Нет-нет. Комната двойников, да Люциус? Мы ищем тонкую блондинку с голубыми глазами, похожую на наглого мальчишку, если уж так щедро разбросаны отражения. Где ты прячешься девочка? На крайней кровати? Худенькое тело не скрытое одеялом, грубая сорочка, цыплячья шейка. Наверняка голубые глаза. Эфемерная девочка. Очень похожая на призрак прошлого. Тони рассматривает ее жадно выискивая соответствия полустершемуся образу. И находит их одно за одним. Инициалы М.Д. на сорочке. Именно ты и нужна нам Мишель.
Люциус Малфой: Люциус осторожно присел на кровать, расстегивая плащ и покрывая им одеяло. Осторожно сдвинул одеяло еще ниже. Черные ресницы сонно дрогнули, но аристократичная рука мягко закрыла рот. Малфой с улыбкой покачал головой, расставляя силы, и она поняла. Она умная девочка, Маргарэт Шмерле. Она слабо кивнула. Не боец, не хищник, но это и хорошо. Избивать вторую Шмерле за вечер - дурной тон, мон анж. Он опустил ладонь. Маргарэт окинула спальню беспомощным взглядом, заметила еще одного и простилась с надеждой на спасение окончательно. Под пристальным взглядом Люциуса девочка села, поправив подушку, и испуганно взглянула в его лицо. Бледное, породистое, надменное, незнакомое. Кто это? Как они вошли? Где папа? Глаза у нее оказались такие же серые, как у отца. И уголки губ - так же приподняты, но у Кайзера это производило впечатление самодовольства, а у Маргарэт выглядело скорее печальным недоумением. Бледная рука провела по щеке, залитой лунным светом. Теплая, нежная щека, нежная шейка. Одеяло окончательно сдвинуто вниз. А спальня до сих пор видит сны, сонное дыхание набегает, как волны, спадает, как пена... Люциус склонился и припал губами к бледной шее. Маргарэт Шмерле пахнет фиалками. Как мило...
Антонин Долохов: Обездвижить спящую девочку, шутка. Вздернуть беспомощное тельце к потолку, игра. Рассмотреть в полумраке спальни глаза, вот это уже дело. Грубая сорочка до пят, под которой почти не угадываются положенные природой выпуклости. Тоненькая девочка. И очень-очень похожа на мальчика. Вечер двойников, да? Двойник этой малышки принес Тони столько неприятностей, что пальцев на руках не хватит, что там пальцев, колец на этих пальцах не хватит пересчитать. Сучка. Легкая как лепесток, девочка ,вытянулась стрункой меду кроватью и потолком. Долохов рассмотрел свое новое приобретение и остался доволен. Взмахом палочки он уложил девчонке на кровать, и навеял сон, сняв обездвиженность. Не сейчас, такое блюдо следует есть холодным.
Люциус Малфой: Маргарэт Шмерле, нежная, нервная. Натянута, как струна. Внутри Маргарэт идёт война. Бьются насмерть Страх и Желание. Страх она знает, Желание - нет, поэтому встает на сторону Страха. Спинка прогибается под его ладонью, она уходит от прикосновений и - прижимается к телу своего противника. Люциус с интересом прижимается к ее губам. Отвечать она не умеет. Нецелованная Маргарита, искушение Фауста, соблазн Мефистофеля... Оторвавшись от нежных и неумелых губ девчонки, Люциус покосился на Долохова и худенькое тело, плавно плывущее обратно на своё ложе. Что-то в этой светлой тени показалось ему знакомым, неприятно знакомым... Впрочем, какая разница. Это забава Долохова, пусть он и развлекается... С соседней постели раздался короткий испуганный вдох. Люциус, не убирая одной руки со спины Маргарэт, другой быстро выхватил волшебную палочку. Больше инстинкт волшебника, чем необходимость: даже проснись все девчонки в этой комнате разом, их ничто не спасло бы от забав Пожирателей - разве что крови было бы больше. Однако проснулась только одна, та самая субтильная блондиночка, еще пять минут назад почти полностью зарывшаяся в одеяло. Сейчас она лежала лицом к ним, опираясь на локоть, и таращилась на них, но встретившись взглядом с Малфоем, испуганно потрясла головой и быстро прижала пальцы к губам. Какая хорошая девочка. И до боли кого-то напоминает...
Антонин Долохов: Долохов и не заметил, как пальцы свело легкой судорогой, рука явно желала лишить девчонку жизни прямо сейчас не размениваясь на мелочи. Долохов ничего не замечал его увлек разговор с голосом звучавшим прямо внутри черепе. - Выпусти меня мальчик. Выпусти. Мы немного поиграем и я уйду, уйду насовсем... Как же, как же... Тони сдернул одеяло с ближайшей кровати, мало разбирая, что за цыпленок сейчас попадет ему в руки. Разговаривать с голосами в голове? Нет уж. Девчонка слабо пискнула под жесткими руками. Долохов бесцеремонно закрыл ей рот ладонью, чуть не придушив ненароком. Тихо-тихо. Пинком раздвинул ноги. Сорочка затрещала и волокна ткани расползлись не выдержав натиска. Тихо-тихо, девочка. Рыженькая пышечка отчаянно посмотрела на мучителя и закрыла глаза покорно расслабившись. Тони удивленно помедлил. Потом понял, подобное явно происходит не в первый раз. Пальцы стиснули свежую плоть.
Люциус Малфой: Не убирая палочки, Люциус сделал любопытной блондиночке знак приблизиться. Она медлила, сжимая в кулачке одеяло, но Долохов, с какого-то мордреда бросившийся на одну из девчонок, сломил ее неуверенность. Дрожащими руками отодвинув казённое одеяло, девочка поднялась и сделала шаг к кровати Маргарэт. Он сжал ее подбородок пальцами, заставляя нагнуться. Тонкая, молочно-белая кожа, капризный изгиб нежных губ, светлые, бесцветные глаза, при дневном свете, должно быть, светло-голубые, светлые кудри, грациозная шейка... Нарцисса Блэк в возрасте своих прелестных четырнадцати лет. Поддавшись эмоциям, Малфой пощекотал девичью щечку указательным пальцем и, спустя миг, отвесил короткую пощечину. Голова девчонки дернулась, но возражений не последовало. Действительно, похожа. Малфой, не спеша, расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и положил руку "нарциссы" на следующую. Смышленая крошка всё поняла правильно и стала дрожащими руками расстегивать оставшиеся. Малфой тем временем вернулся к своей прежней жертве, которая, надо отдать ей должное, эти пару минут вела себя благоразумно и вывернуться из-под его тела не пыталась. Волшебная палочка легко прошлась по деликатному шелку рубашки, разрезая ткань и обнажая не столько какие либо выдающиеся прелести, сколько стыдливость дочери Шмерле. Она попыталась закрыться руками, но под прицелом палочки снова вцепилась в простыню.
Антонин Долохов: Род, Какой же я не галантный. Вот так в камзоле... Тони оставил девочку и поднялся, пуговицы сами разлетелись под его руками, тяжелая ткань упала на пол, белая рубаха приковала к себе взгляд рыженькой девочки. Первый звериный порыв миновал и Долохов мимолетом подумал, что эта девчонка и знать не знает, что такое мужчина. Эти два...урода... Тони коснулся девичей груди и с удовольствием ощутил, как нежное тело вздрагивает под его прикосновениями. И боязно и любопытно. Бедная девочка. Долохов потянулся. Ева Митценгофф знала что такое мужчина. Но этот ночной гость, не был ни директором, ни заместителем директора. Краем глаза Ева заметила шевеление на кровати фройлян Шмерле и не сдержала улыбки, вот и к ней пришли ночные демоны. Однако долго отвлекаться ей, конечно, не позволили. Сейчас все это быстро закончится. Несколько минут и ее оставят в покое, ведь она не нарушала правил сегодня. Наверняка это друг... Ох. Девочка вздрогнула под прохладными пальцами. Пухленькая Ева пользовалась популярностью у заправителей приюта и давно привыкла ко всем возможным позициям и играм. Но первый раз ее просто трогали и это было страшновато. Что взбредет в голову этому мужчине... Ева тревожным взглядом попыталась отыскать плеть, не нашла. Ох. Долохов коснулся свежего шрама. Идиоты. Небережливые к тому же. Узенькая кровать с трудом вмещала два тела. Девочка подвинулась освобождая пространство. Подвинулась и юркнула под одеяло. Хотя чему-то они ее все же научили...
Люциус Малфой: Маленькая Маргарэт не сопротивлялась. Но когда Малфой провел рукой по ее груди, внезапно всхлипнула, еще раз и еще. Маленькая Маргарэт знала, что отец вызывает к себе девчонок не только для того, чтобы выдать новое белье. После его вызовов они нередко исчезали на день-другой в изоляторе и возвращались с потухшим взглядом. Некоторые приходили сразу, зажимая в руке мазь от ссадин и синяков. Из его кабинета не доносилось ни звука, но ученицы часто возвращались заплаканными и охрипшими от напрасных криков. Разумеется, Маргарэт отец не вызывал никогда, не трогал ее и директор, но она всё знала. Большинство учениц её сторонились, скрывая и свой позор, и свою ненависть, но некоторые щедро делились подробностями. Рассказывали о том, что творит ее папочка, глядя в упор и не давая отвернуться. В такие моменты Маргарэт научилась отключаться, становиться полностью безучастной. В конце концов, какое её дело до развлечений отца и господина Бёрзе? Её ведь это всё равно не касается, а девочки... Вероятно, они заслужили такое обращение. Может, они плохо себя вели или чем-нибудь разозлили отца? Противные стервы. Вот поэтому у неё и нету подруг. Так им и надо. А сейчас мир рушился. Хрустальная неприкосновенность фройляйн Шмерле нарушалась самым возмутительным образом: незнакомый мужчина уверенно раздвигал ее ноги и никто не приходил на помощь! Да еще эта дура Лерче проснулась и теперь расскажет об этом всей школе! В своем отчаянии Маргарэт как-то не подумала о том, что и сама Хильда в данный момент расстегивает ширинку ее мучителя и в рассказах не заинтересована точно так же. Что ей переживать - её отец вызывает к себе каждый месяц, ей уж наверняка бояться нечего!.. Ощутив на губах соленый привкус, Люциус отстранился от Маргарэт, оценивая состояние жертвы. Маленькая блондиночка трудилась усердно и со знанием дела, но была недостаточно напугана, а страх по-прежнему заводил Пожирателя куда больше, чем белокурые локоны. Отстранив Хильду, Малфой приподнял Маргарэт и рывком усадил ее на колени, устраивая поудобнее. Мир несправедлив, моя радость, ты даже не представляешь, насколько несправедлив...
Антонин Долохов: Дело свое маленькая Ева знала хорошо, настолько хорошо, что Тони расслабился и не сразу понял, что.. Что на его плече чьи-то пальцы и если рыженькая не отрастила себе третью руку, то... Долохов открыл глаза, на него в упор смотрела черноглазая девица, с отнюдь не робкой мордашкой. Смуглая, с тяжелой копной черных кудрей и телом сплошь покрытым шрамами, сколько раз ее секли? уж точно, больше десятка. Маленькая нахалка, положила ладонь на мужскую груди и осклабилася, а через секунду сильная, тонкая рука отправила рыженькую Еву в недолги полет на пол. Долохов рассмеялся и потянул смуглянку к себе. И получил такой отпор, что секунду помедлил, прежде чем наградить девчонку тяжелой пощечиной. Девчонка пошатнулась, замерла и влепила Тони пощечину. Долохов опешил. Оскалился. Загорелся. Бешенство залило его с головой, маленькая дрянь!
Люциус Малфой: Малфой крепко зажимал рот фройляйн Шмерле, но очень быстро это ему надоело и Люциус, не прекращая насаживать девчонку на всю правду жизни, прошептал ей на ухо короткое: - Тише... Или умрешь... - Ну наконец-то. От неожиданности Люциус остановился и, прижимая беззвучно рыдающую Маргарэт к себе, обернулся на шепот. За его спиной на постели Шмерле сидела та самая изящная брюнетка с каре, породистая, чистокровная ведьмочка с лихорадочно блестящими глазами. Было видно, что происходящее в спальне ничуть ее не пугает, но не на шутку заводит - полуоткрытые губы девчонки пересохли, на щеках темнел румянец, дыхание мягко волновало ночную тишину. Швырнув в Маргарэт взгляд, полный отчаянной, ведьмовской ненависти, брюнетка обвила бедра Малфоя ногами и прижалась щекой к его спине. - Я знала, что когда-нибудь это случится, фройляйн Недотрога... Надеюсь, тебе сейчас так же больно, как было мне, когда твой папочка впервые уложил меня на свой письменный стол! О, мистер, не знаю, кто вы, но продолжайте в том же духе. Маленькой дряни пора повзрослеть. Люциус ухмыльнулся и рывком насадил Маргарэт покрепче. Она была восхитительно напуганной и восхитительно узкой, маленькая Шмерле - такая же непуганая и самоуверенная, как и ее отец... В это время благодарная брюнетка времени не теряла и с трогательной нежностью ласкала его грудь, всё так же прижимаясь к нему щекой. Отвергнутая Хильда снова завернулась в одеяло, укрывшись с головой. В отличие от своей подруги, видеть происходящее она не хотела.
Антонин Долохов: Долохов опешил. Оскалился. Загорелся. Бешенство залило его с головой, маленькая дрянь! Пальцы Тони схватили пустоту, Девица испарилась, чтобы через мгновение с налету попытаться опрокинуть мага на кровать. Тони пошатнулся и опрокинулся на спину, кровать протестующе заскрипела. Долохов схватил ртом воздух, стараясь не потерять рассудок прямо сейчас, не окунуться с головой в горячую волну и не убить маленькую нахалку прямо сейчас. Игра в конце концов была увлекательной. И по сути игрой не являлась. Взрослый, сильный маг не мог сладить с тощей девкой. Бешеная она исчезала из-под его пальцев. Ох хватал она выворачивалась, он был, она отвечала, кожу тони прочертили багровые полосы, дыхание его сбилось. Два мокрых тела скручивались в узлы в бархатной темноте, скользили друг к другу и замирали на мгновение после очередного нападения. Девчонка стремилась одержать верх, она не защищалась, она всерьез вознамерилась стать главной в этом дуэте. Жадное бешенство разгорелось в их глазах, влажные тела ныли от боли, наливались синяки, на губах испарялась кровь, а в сумасшедшем танце так и не было победителя. И тут Тони наконец вспомнил о палочке.
Люциус Малфой: Слишком много страстей, слишком велико напряжение, слишком сильно вибрирует возбуждение в этой спальне... Спряталась под одеялом та самая аппетитная попка. Девочка проснулась, но была слишком напугана, чтобы открыть глаза и взглянуть в лицо этой ночи. Из одного угла комнаты доносились звуки борьбы, из другого ритмично доносилось совокупление. Ярость и Похоть захватывали спальню, а эти захватчики не умеют вести себя тихо. Продолжая терзать остатки невинности Маргарэт, Люциус тихо спросил, кивнув на дрогнувшее тело под одеялом: - Кто это? - Джейн Герни, - мурлыкнула брюнеточка. - А ты?.. - Морган Кейн. А кто вы - я знаю... Вы - Люциус Малфой. Я видела вашу колдографию в "Пророке". Малфой молча кивнул в сторону Джейн, и коварная Морган тут же упорхнула на ее кровать, ласково обняла замерший кулек из одеяла. - Джейн!.. Джейн... Проснись... Тебе не сделают больно... Тебе нечего бояться, Джейн. Ну, хватит прятаться! Это не Бёрзе и не свинья Шмерле. Свёрток дрогнул, и из-под одеяла показалось симпатичная голова, обрамленная длинными, густыми кудрями. Джейн смотрела на Люциуса и зареванную Маргарэт, уже обессилевшую в его руках, как зачарованная. Ритм насилия, тяжелое дыхание насильника и всхлипы его жертвы гипнотизировали её. Приподнявшись, девушка оглянулась на второго, который сейчас дрался с Фэйт. Ох, ничего себе дела... Выпростав ноги наружу, Джейн поднялась и уселась на соседнюю кровать, на которой лежала Хильда. Морган устроилась рядом, обняв подругу за плечи. Четыре возбужденных глаза, жадно, с какой-то дикой хищностью следящие за изнасилованием Маргарэт, заводили его еще больше.
Антонин Долохов: Палочка! Долохов рванулся к оружию, и тут девица безоговорочно победила в войне полов, как только пальцы Тони сомкнулись на футляре, нахальная девчонка оседлала его, как жеребенка. Долохов охнул и забыл про волшебную палочка, у него образовались гораздо более важные дела, чем растерзать девчонку. Например, эту же девицу...хм...обесчестить. Хотя чести там и так не было ни на грош. Рыженькая Ева, сдалась без боя, ее внимание захватила совсем другая пара. Постепенно Тони осознал, что в команате никто не спит, совсем никто. Конусы девичьего внимания концентрировались на магах. И внимание это было позитивным, как ни странно. В конце-концов - хмыкнул Тони - Кто кого тут изнасиловал это еще вопрос...
Люциус Малфой: Пока Долохов тратил время на свою излюбленную забаву "koshki-myshki", разогревая подходящую девочку и распаляя себя самоё, Люциус сразу перешел к сути вопроса и, соответственно, раньше его завершил. Насадив Шмерле еще пару раз, Люциус с широкой ухмылкой сытого кота столкнул девчонку на пол, привёл в порядок некоторые детали своего гардероба и развалился на кровати девицы. Ну, бывшей девицы, скажем прямо... Больше здесь насиловать было некого: Джейн и Морган и сами были не против отдаться - хотя бы из чувства благодарности, а Хильда для него просто не представляла интереса. Были, правда, и несколько еще не познанных девчонок, но... Люциус зевнул, прикрыв рот ладонью, и уселся поудобнее. Достаточно на сегодня. Лениво пройдясь взглядом по оставшимся кроватям, Малфой расслабленно приобнял за бедро Морган, уже с готовностью присевшую к нему на постель. - Кто это там, на последней постели?.. - Адалинда Зильбер, - ответила та и, помедлив, добавила, - Но она еще совсем маленькая. То есть ей всего десять. Свинья Бёрзе её как-то раз вызвал к себе, но у него ничего не вышло. В полумраке раздались смешки. - Что так? - ухмыльнулся Люциус, - У вашего директора не стоит на маленьких девочек? - У него на всех стоит, - заметила Джейн, - Но малышка Адалинда ему оказалась не по зубам... - Она билась молнией! - выпалила Морган, - Стихийная магия, такое бывает у малышни!.. Когда её касается Бёрзе, его бьёт молнией! Люциус про себя отметил, что на сей раз бойкая Морган не спешит будить очередную жертву. Какая славная девочка. Они, должно быть, опекают эту Аделинду всей своей девчоночьей общиной... И тем не менее Люциус подтолкнул свою несостоявшуюся любовницу: иди, мол, приведи её. Секунду помедлив, девочка сползла с кровати и побрела за подругой. Провожая взглядом ссутуленную спину, белеющую в темноте, Малфой про себя хмыкнул. Она что, всерьез полагает, что Люциус собирается уподобиться этому жирному уродцу?.. Впрочем, что им еще остается думать - с такими-то учителями...
Антонин Долохов: Бешенная скачка кончилась и Тони просто скинул девицу с постели. Та впрочем вскарабкалась на спинку кровати и блестела оттуда хищными глазами. - Как тебя зовут? - Тони накинул рубашку на исцарапанное тело. - А тебя? - голос у девицы был грудной, хриплый. - Меня зовут Тони. - Долохов поморщился разглядывая два синих полукружья на запястье. - А меня Фейт. - Подходящее имя, юная мисс Катастрофа. Хлыст? - Долохов разглядывал причудливую карту шрамов. - Хлыст, и плеть, и цепи, и заклинания...и... Тони оглянулся на Малфоя. Сибарит в окружении девиц. - Мон шер ами, ты и тут завел поклонниц... Тони оглянулся на девчонку и коротко хлопнул себя по бедру. Та фыркнула, но подумав пошла вслед за магом. - Дела в этом учереждении поставлены из рук вон плохо. Долохов резко развернул девчонку спиной к Малфою. Удивить пожирателя шрамами? Даремский приют - гарантирует.
Люциус Малфой: При виде изуродованной спины девчонки у Люциуса дернулась щека. Сентиментальность не при чем: лорд Малфой и сам был знатоком извращений, а уж пыткам была посвящена одна из самых комфортабельных секций подземелья Малфой Менор. В безжалостных и, надо сказать, умелых руках Люциуса перебывало немало жертв из магглов, грязнокровок, врагов Темного Лорда или его, Малфоя, личных неприятелей, были у него и любительницы острых ощущений, не мыслившие наслаждения без боли. Но как бы там ни было, его забавы никогда не оставляли кровавых следов на белоснежном полотне родовитой магической аристократии. Ни одно чистокровное семейство не могло упрекнуть Малфоя в недостаточной почтительности с юными ведьмами, ни одна юная ведьма не могла пожаловаться на дурное обращение с ней. Юные побеги фамильных деревьев не предназначены для побоев и пыток. Взрослые ведьмы вольны распоряжаться своей жизнью и честью, но девчонки из порядочных семейств заслуживают деликатного обращения до самой свадьбы. Кто захочет брать в жены искалеченное, запуганное существо с рубцами по всему телу? Впрочем, эта чертовка на запуганную не похожа. Фейт чем-то напомнила Малфою свояченицу - такая же необузданная, такая же сумасшедшая... - Мммм... - с сожалением протянул Люциус, переводя взгляд со спины девочки на лицо Антонина, - Как жаль, как мучительно жаль отдавать этих шутов Аврориату. Да, разумеется, Азкабан, дементоры, но подумай, мон ами: мы их там даже навещать не сможем... Всё веселье произойдет без нас. К кровати подошла Морган, ведя за руку Адалинду. Вот она, порода: умная остренькая мордашка с живыми темными глазами, смышленая и насмешливая, длинные волосы заплетены в две косы. Странно: Люциус представлял ее почему-то хрупкой блондиночкой... Наверное, фетиш. Адалинда скромно присела рядом с Джейн, во все глаза глядя то на Малфоя, то на Долохова.
полная версия страницы