Форум » Омут памяти » Не отбрасывая тени... » Ответить
Не отбрасывая тени...
Люциус Малфой: Без надежд и без сомнений, Под ноябрьским дождем Не отбрасывая тени, Мы на ужин к вам придем. Ламиан Волатти "Визит Окрылённых" Внимание: НС.
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Ханс Бёрзе: Директор изо всех сил старался стать меньше и незаметней. Как только все это кончится он найдет первую попавшуюся шлюху и... Когда это кончится, ты будешь сидеть в Азкабане, идиот! - проорал в голове голос Кайзера. Ханса перекосило от ненависти. Два каких-то урода смеют вламываться, на его Ханса вотчину и пугать его! Дементоры... Соврать не удастся. Значит играть надо по другим правилам. Вот только по каким. Темно-красный явно забавляется, вон как глаза блестят. И смотрит в основном на Шмерле, директор нутром почуял, что цыгановатый хам не успокоится, пока не доведет Кайзера. Значит он любит играть, это уже хорошо. Малфой, невозмутим как скала, но он все еще здесь, хотя бумаги можно было отправить в министерство еще пятнадцать минут назад. Может... Надежда замаячила перед носом Ханса, вздергивая юбку и обнажая куцые ножки. Сейчас главное было не нарушить игру, не сломать все несвоевременной собранностью. Директор вздрагивал от каждого слова Малфоя и лепетал какую-то чушь. В Азкабан он попадать не собирался.
Кайзер Шмерле: И вновь чутье велело Кайзеру не обострять. Отмалчиваться, юлить, тянуть время. В конце концов, они еще не на суде, вот на суде надо будет отвечать, но до суда еще далеко, а может, и не дойдет совсем. "Похоже, придется договариваться..." - подумал Шмерле, глядя на списки в руках Антонина. И какого всё-таки дьявола делает в приюте бывший Пожиратель Смерти?! Совсем им нечего делать, что ли?! Господа решили развлечься инспекцией? Господа решили развлечься?.. В дверь раздался робкий стук, и в кабинет директора вошли две девочки, судя по строгой форме - обитательницы приюта. Малфой вынужден был признать, что хотя форменная одежда учениц явно не стоила тех денег, которые, согласно балансу, на нее тратились, но при этом не была лишена определенного изящества: скромные черные платья с широкой юбкой до колен и белоснежным широким воротником и манжетами, полукруглый вырез чуть выше ключиц - почти беспроигрышный вариант. Черное платье, телесные чулки, черные туфли - такое подойдет любой девчонке. А этим - рыжим, с тонкой фарфоровой кожей и испуганными синими глазами - особенно. Девчонки напоминали то ли послушниц, то ли горничных. То ли официанток - в их руках были небольшие подносы с бокалами вина. Ах да, и еще они были двойняшками. Люциус перевел взгляд на Долохова и усмехнулся краем губ. Шмерле коротко глянул на Бёрзе. Игра началась.
Ханс Бёрзе: Тони ухмыльнулся. Двойняшки, как подсказал кто... - Здравствуйте, юные леди - Долохов наклонил голову, и развернулся к девушкам. - Расскажите нам, вам нравится здесь обучаться? Ответ девочек был предсказуем, но Тони хотелось подействовать на нервы немцам. Конечно, им здесь нравится, это лучшее место на земле... По-другому они не ответят. Но Долохов всерьез вознамерился, как выражаются русские dovesti do belogo kaleniya, заместителя директора. И скрывать этого не собирался, в конце концов это должна быть ночь развлечений, и она ею станет. Тони послал Малфою короткий взгляд, возводя глаза к потолку. Купить, господ проверяющих двумя хорощенькими девицами? Тони улыбнулся. Или это просто первая ставка?
Люциус Малфой: Девчонки кивнули одновременно. Хорошенькие. Люциус откровенно и внимательно рассматривал первую ставку ушлых администраторов. Определенно, хорошенькие. Лет тринадцать или четырнадцать. Стройные лошадки. Волосы цвета холодной меди, кожа тонкая, белоснежная и наверняка обостренно чувствительная к любому касанию, любому шлепку. Тут же краснеет. Люциус подавил вздох. Неплохо, неплохо. Он взял один из бокалов и протянул его самой девчонке. - За наше знакомство, юная леди. Полагаю, немного хорошего вина вашим ученицам не повредит. А директор-то занервничал... Малфой в упор смотрел на Бёрзе. Ну, что там, в бокале?.. Зелье Забвения? Сыворотка Правды? Элексир Подчинения? А вот мы и проверим...
Ханс Бёрзе: - Мы прекрасно живем, сэр. Приют святой Магдалены чудесное место. - оттарабанила одна из девчонок. Вторая приняла бокал и стрельнув глазами в сторону директора, дождалась чуть заметного кивка. Глоток. Щеки девицы розовеют, лоб покрывается испариной, глаза поддергиваются маслянистой пленкой. Через секунду Тереза повернулась к Долорес и опрокинув оба бокала на пол впилась в губы сестры долгим поцелуем. Ханс чертыхнулся. Следовало ожидать, следовало! Взмахом палочки он вывел девиц из комнаты, и сам последовал за ними. - Присмотрю за ними - крикнул он напоследок и сбежал самым позорным образом. Ненадолго и недалеко, всего лишь до спальни девиц пятого курса, но дышалось тут заметно легче.
Люциус Малфой: Ни слова не говоря, Люциус резко двинул тростью по ногам заместителя чуть ниже колен. Силой, не прибегая к магии. Шмерле вскрикнул и рухнул на колени. Всё-таки некоторые вещи куда приятнее делать своими руками... Люциус быстро встал с кресла, подошел к поверженному администратору сзади и уверенно зафиксировал его голову, прижав ее тростью к своему бедру. - Отравить нас вздумал, ублюдок? - Оскалясь, Малфой дернул трость вверх, и Шмерле захрипел, вцепившись в орудие пытки побелевшими пальцами, - Что было в бокалах, мразь? Шмерле снова захрипел, тщетно пытаясь освободить горло. Какая ирония: в критический момент волшебник забывает о волшебной палочке и начинает судорожно цепляться за жизнь... Как выяснилось, иногда приходится выбирать. Колено Малфоя нанесло чувствительный удар в позвоночник заместителя, трость перекрывала кислород. - Тони, поговори с ним.
Антонин Долохов: - Непременно, мон шер ами - промурлыкал Тони вставая с кресла - Непременно. Было бы жаль отдавать такую добычу. - Акцио, палочка - и палочка Кайзера в руках совсем другого волшебника. Долохов аккуратно засунул ее в чехол на руке. Не откроешь, чужой рукой. И нежным движением руки наколдовал крепкий кожаный ремень. Так же не спеша Тони затянул ремень вокруг горла Кайзера и резко дернул ленту верх. Долохов внимательно смотрел в глаза заведующего. Но того что хотел узреть не увидел. И лента потянулась еще выше. - Вам задали вопрос господи Шмерле? На вопросы следует отвечать. Чуть наклонившись поджарый смуглый мужчина одной рукой, заставлял другого корчится в попытках получить немного кислорода. Лента ремня ослабла. -Ну?
Кайзер Шмерле: Глаза Шмерле вылезали из орбит, лицо покраснело, залоснились гладко выбритые щеки... Обычно хладнокровный заместитель директора стремительно терял лицо. Впрочем, знакомство с Долоховым нередко давало такой эффект. Когда жизнь болтается на конце чужого ремня, становится не до притворства... Расставшись с надеждой отодвинуть удавку от горла, Шмерле с отчаянием утопающего вцепился в штаны Антонина, то ли умоляя, то ли кляня. Однако шансом вдохнуть и пообщаться администратор пренебрегать не стал. - Это... не яд!.. Это тонизирующее... Нет!! Сильное тонизирующее... Эльфийский бальзам... Он раскрепощает... Позволяет дать волю желаниям... - Шмерле быстро вцепился в ремень, ломая ногти, - Бёрзе просто хотел вас... немного расслабить!.. Мы не собирались... Scheiße! Es tut!.. Мы не хотели травить!!..
Люциус Малфой: Малфой убрал трость, доверяя жертву Антонину и его ремню, и отошел, напоследок от души пнув Шмерле в сутулую спину. Стало быть, господа администраторы желали проверяющим добра и даже приготовили программу развлечений? На сцене Люциус Малфой, Антонин Долохов и малолетние девицы, а Бёрзе и Шмерле - в зрительном зале, в первом ряду. Малфой прошелся по кабинету, постукивая тростью по казённому мышиному ковру. Эти жабы хотели их поиметь. Опоить, пустить в заповедник и наблюдать... И кто знает, быть может несколько сгустков памяти потом было бы отправлено прямиком в Аврориат. A la guerre comme a la guerre. В этой войне за содержание приюта любые средства хороши. Мельком бросив взгляд на дрожащего от натуги и страха Кайзера, Малфой коротко размахнулся и врезал ему еще раз, теперь - прямо по морде. Ну что за скоты!.. Окопались тут, в Дареме, распустились, немецкие свиньи. Увы, господа. Возможно, этим вечером и состоится представление, только вы его не увидите.
Антонин Долохов: Мужчина в темно-красном костюме легко вскидывает руку с ремнем. У его ног корчится немец. Золотая серьга в ухе Антонина покачивается в такт его дыханию. Мужчина скребет ногтями по петле и судорожно пытаетсядышать. Нет-нет, господин заведующий, решает здесь смуглый колдун. И сейчас ему хочется вас помучать. Тони получал искренне удовольствие от действия рук своих. В душе его расхохоталась мгла. Наглый и чопорный Шмерле сейчас вовсе не был таким самоуверенным. Но это ведь только начало. Да? - Мне кажется, вам следует извиниться, дорогой мой. Вы так не думаете? О, я глубоко огорчен. Кивните мне если согласны. - Тони держит кожаную удавку не давая Кайзеру опустить голову. Наконец, когда дыхание у немца почти заканчивается Долохов приспускает петлю, позволяя воздуху хлынуть в истерзанные легкие. - Ну? - Тони без усилий подтаскивает мужчину к креслу, пинком отправляет его на пол, не отпуская петли. Садится в кресло, закидывает ногу на ногу. Глаза мага мерцают, на лице легкая скука, на жилистую руку намотан ремень. -Извиняйтесь. - снисходительно роняет он.
Кайзер Шмерле: Секунд пять Шмерле просто лежал на полу, задыхаясь и слизывая кровь с разбитых губ. Сволочи. Поганые Пожиратели... Мерзавцы... Ну, ничего... Ничего... Прошло ваше время, подонки... Он еще напишет об этом в Министерство!.. Или не напишет... Но запомнит надолго!.. Кайзер коснулся предательски дрожащей рукой лица: липкое красное было повсюду. Теперь, когда главная боль отпустила его горло, тут же накинулись боли поменьше: болели ноги, пальцы, ломило переносицу, язык во рту нащупал обломок зуба. Шмерле поднял на Долохова глаза, полные ненависти. Так смотрит связанный волк на своего охотника. А Кайзер Шмерле всегда был хищником вольным. Первый ученик в Дурмштранге, староста курса, староста школы, глава студенческого совета, глава совета приютов Нижней Саксонии, член Совета Магического Сотрудничества, наконец - заместитель директора приюта святой Магдалены... Шмерле сплюнул сгусток крови вместе с остатком зуба. От соленого привкуса его начинало мутить. Рука дернулась к карману. Палочка! Он же забрал палочку!.. Проклятье... - Мне... не за что... извиняться... - прохрипел Кайзер, исподлобья глядя на Долохова, - Тем более - перед вами... Вы... Не инспектор... Мистер Долохов...
Антонин Долохов: - Очаровательная логика - хохотнул Долохов - Если я не инспектор, то мне можно подливать зелья в бокал невозбранно... Глаза его сузились, а голос сочился ядом. Ответ Кайзера был ожидаем, но тем не менее Долохов явственно ощутил запах крови. Ах, как жаль, что нельзя убить его прямо сейчас, это все же официальный визит. Тони мельком вспомнил подвалы Долохов - холл. Вот где бы оказаться сейчас под руку с Шмерле. Тони наклонил голову к лицу Шмерле вглядываясь в глаза жертвы. Жертвы ли? несмотря на кровь и следы ударов жертвой тот не выглядел. И кровь Долохова закипела. Глаза живо отражали все происходящее в душе Антонина. Впрочем, он никогда и не пытался научиться выглядеть бесстрастным. Эмоции делали его живым, обаятельным, страшым и отвратительным. Только это живое пламя превращало маску в лицо. - Вы интересный человек, Кайзер. Долохов дернул ремень, подтаскивая Шмерле поближе. Он не боялся, он злился. Очаровательно.
Кайзер Шмерле: "Вы интересный человек, Кайзер... Интересный человек... Интересный... Кайзер..." Голос Долохова эхом раздавался в голове Шмерле, становясь то глуше, то звонче, то едва слышным, то оглушительно громким. Голос Смерти. Смерть в немецком языке тоже мужского рода. Как и в английском. А как в русском, Шмерле не знал и знать не хотел. Да и, наверно, не успеет узнать. "Вы интересный человек, Кайзер... - прошептал ему Смерть прямо в ухо, - Вы же хотите жить, больше всего вы хотите жить, так зачем дразните своего палача?.. Вы интересный человек, Кайзер..." - Отпустите меня! - прохрипел немец, снова безотчетно и бессмысленно цепляясь за свой ошейник, - Мистер... Малфой... Вы же не можете... дать ему убить меня... Verdammte Schesse!.. Мы же можем... Kam überein... Договориться...
Люциус Малфой: Малфой обошел Шмерле с выражением некоторого удивления на лице и встал рядом с Долоховым, скрестив руки на груди. Так-так-так, наступило время переговоров? Die Verhandlungen, ja? Что ж, ситуация, и в самом деле, была напряженной. Убить Шмерле без последующих осложнений они не могли, оставить безнаказанным - тоже, и, видимо, сам заместитель прекрасно это осознавал. Понимал он также и то, что иные наказания бывают куда хуже смерти, и потому есть смысл для торга. Малфой облокотился о спинку стула, на котором сидел Тони, поигрывая ремнем. - Мы можем договориться, - небрежно протянул Люциус, уделяя больше внимания своим ногтям, чем разбитому и придушенному Кайзеру, - Но захотим ли? Вы же понимаете, герр Шмерле, что ваши проступки не могут быть искуплены дюжиной бутылок эльфийского вина, а приличные артефакты в ваших сейфах вряд ли водятся. Да... К тому же ваш приятель, господин Бёрзе куда-то сбежал, и, стало быть, отвечать вам придется за двоих. "Кстати, интересно, где он застрял?.. - лениво подумал Малфой, - Где-нибудь в туалете или зарылся в помёт совятни?" С момента прибытия инспекции на приют было наложено заклятье, и ни аппарация, ни камины не действовали, а мысль о директоре, улепётывающем верхом на метле, Люциуса больше веселила, чем беспокоила.
Ханс Бёрзе: Ханс уже добрых пять минут стоит за дверью собственного кабинета и напряженно подслушивает. Слова Малфоя тоской отзываются в его душе. Если бы он не боялся этих проклятых метел, как огня, он мог бы убежать, а так... Ханс расправляет плечи и открывает дверь. Увиденная картина шокирует его не так сильно, как может показаться со стороны. - Господа, господа,- он вскидывает руки - Мы же можем договориться! Вы же видели списки покупок, мы можем предоставить в ваше распоряжение почти что угодно!
Люциус Малфой: Ледяной взгляд стрельнул в директора. Нашёлся, голубчик. - А, господин Бёрзе!.. - почти радушно произнес Малфой, выйдя к Хансу навстречу и почти дружески приобнимая его за пухлое плечо, - А мы как раз вас вспоминали. Ваш заместитель опрометчиво пытался напоить нас какой-то дрянью, и ваши и без того немалые грехи резко прибавили в весе. Он невзначай подвёл директора прямо к всё еще стоящему на коленях Шмерле, ненавязчиво демонстрируя некоторые последствия беседы. Что, жирный боров, чуешь запах крови? Смотри! Смотри... А ведь на месте Шмерле можешь быть и ты. Собственно, у Люциуса уже давно чесались руки отправить Бёрзе туда же, к заместителю и как следует полоснуть "круциатусом". Но нет, у этой тушки сегодня иная роль. К тому же лорд Малфой, знаете ли, эстет, и не любит некрасивые жертвы. - Да, господин Бёрзе... Ваши покупки меня и мистера Долохова интересуют крайне мало, - продолжил Люциус, крепко и уже менее дружественно сжимая плечо директора, - Нас не интересуют ни ваши плетки, ни ваши зелья, ни ваши немецкие сувениры, если вы вздумаете нам их предлагать. Боюсь, единственный выход в этой ситуации - подробный рапорт в Департ... Но что я говорю, какой Департамент... Прямиком в Аврориат. Рапорт со всеми конфискованными документами. Малфой склонился над невысоким Бёрзе и почти интимно прошипел ему в ухо: - Понимаете, Ханс, для меня и мистера Долохова это такой шанс искупить все прошлые прегрешения... Тайные делишки даремского приюта сделают нас героями. А вас... посадят в Азкабан. Вы слышали о дементорах, Ханс Бёрзе?..
Ханс Бёрзе: Дементоры… Ханс видел дементора как-то в детстве, и нескольких секунд ему хватило навсегда. Вот, эти вот, омерзительные твари. Мерлин и Моргана, почему он так и не научился толком летать? Ханс попытался ответить, но слова застряли у него в глотке. Кайзер! Вот он на полу, на коленях с разбитым лицом. Там может оказаться и он, Бёрзе. И это страшно. Ах, он шел по коридору почти спокойным, всего несколько пощечин этой маленькой дряни и стало гораздо легче. На что он намекает? Чего они хотят. От этого смуглого тоже не избавиться. Кайзер-Кайзер! Когда ты мне так нужен, ты сплоховал. В Азкабан, в Азкабан, в Азкабан! Шанс исправить прошлые… прегрешения… Какие у него холодные руки, чувствуются сквозь костюм…прегрешения. Прегрешения Люциуса Малфоя и этого второго. Прегрешения… - Останьтесь у нас на пару дней, господа. Посмотрите спальни учениц, мы устроим бал в вашу честь, проведете, если захотите, конечно пару уроков…
Кайзер Шмерле: Шмерле затравленно смотрел на этих двоих снизу вверх. Кровь запеклась на подбородке, дыхание вырывалось из горла с трудом и хрипом. Несколько безобразных бурых пятен уже испортили серый пиджак и воротник сорочки. Даже в самых сладких снах ученицы приюта не могли себе вообразить господина Шмерле в столь жалком и загнанном виде. Да еще смотрящего снизу вверх, а не как обычно. То на Малфоя, то на Бёрзе. То на Бёрзе, то на Малфоя. Смотреть на Долохова Шмерле отчего-то боялся. Кожаный ремень Антонина связывал их куда прочней, чем зрительный контакт. И - да, Шмерле совершенно не хотел помогать своему боссу. По крайней мере, он хотел бы поторговаться. Но директор, трусливый хряк, уже заюлил, запрыгал, он уже был готов на всё - отдать любую, отдаться самому, если бы господа того пожелали. Шмерле зло сплюнул очередной солёный сгусток и отвёл взгляд. После лихорадочных щедрот Бёрзе торговаться было глупо. Всё равно что пустить волков в овчарню и крикнуть вслед, чтоб держались приличий. Ты идиот, Ханс. Какой же ты идиот.
Антонин Долохов: - Останьтесь у нас на пару дней, господа. Посмотрите спальни учениц, мы устроим бал в вашу честь, проведете, если захотите, конечно пару уроков… - Шер, нам кажется предлагают каникулы в этом заповеднике непуганных - Тони рванул ремень на себя - идиотов. Никакой необходимости дальше издеваться над Шмерле не наблюдалось. Но, жизнь без капризов, это не жизнь. Долохов улыбнулся вспомнив нервного, но гениального мага, которому и принадлежала фраза. Спешить Тони было некуда, а пол-сотни девиц, неплохое развлечение, не говоря уж о возможности довести Шмерле до истерики. Что такого Тони увидел в его глазах, чтобы вот так вот завестись? Долохов поймал жадный взляд брошенный на чехол в котором пряталась палочка заведующего, ну нет, дорогуша. Так просто ты ее не получишь. - Как ты думаешь, Люциус, не задержаться ли нам?
Люциус Малфой: - Почему бы и нет, - легко согласился Люциус, выпуская директора из объятий, - Инспекция всех шалостей этих двух безобразников займет не один день, а что до неофициальной части... Он смерил администраторов оценивающим взглядом. Директор - трусливый, мягкотелый слизняк, он вряд ли выкинет коленце. Хотя крысы, загнанные в угол, порой бывают непредсказуемы... А вот Шмерле... От этого можно ждать чего угодно. Империус? Правая рука отозвалась легким зудом предвкушения. Империус был некогда любимым заклятьем Малфоя, залогом влияния, пропуском в Абсолютную Власть. Его тайным удовольствием, головокружительной игрой, в которой он всегда выходил победителем. Непростительные заклятья отзываются только на искреннее, страстное желание. А власть Люциус Малфой любил, очень любил. Неспешным, будничным движением он достал волшебную палочку из кармана Бёрзе и подтолкнул его к Кайзеру. - Каминная сеть по-прежнему заблокирована, - скучно констатировал Люциус, - Аппарация невозможна. Вы оба находитесь под подозрением, бежать вам некуда... А как гласит одна английская пословица, "если бежать некуда, а сопротивляться нет сил, расслабьтесь и получайте удовольствие". Он не произнес ни "империус", ни "круциатус", но безмолвное обещание отразилось на лице Малфоя достаточно ясно. Убедившись, что его слова были поняты верно и в полной мере, Люциус обернулся к Долохову. - Полагаю, уроков мы проводить не будем, - любезная улыбка, - В этом ремесле мы дилетанты... Спальни оставим на потом. А вот бал... Это неплохая идея. И поторопитесь, господа: всё же устроить бал за один день - задача не из легких.
полная версия страницы