Форум » Омут памяти » Не отбрасывая тени... » Ответить
Не отбрасывая тени...
Люциус Малфой: Без надежд и без сомнений, Под ноябрьским дождем Не отбрасывая тени, Мы на ужин к вам придем. Ламиан Волатти "Визит Окрылённых" Внимание: НС.
Ответов - 63, стр:
1 2 3 4 All
Люциус Малфой: - Прелестные стихи... - произнесла негромко Нарцисса. Указательный палец легко погладил тонкую страницу пожелтевшего от времени томика стихов в кроваво-красной обложке, - Тебе нравится? - Мне не нравится автор, - ответил Люциус. Он стоял, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Он уже был готов и задержался только ради того, чтобы... послушать стихи? Но почему бы и нет? Нарцисса и так слишком расстроена его планами на сегодня, - Волатти был вампиром. В свое время о его похождениях писали куда больше, чем о его стихах. Нарцисса едва заметно повела плечом, но не возразила. Она сидела в кресле у камина в своем домашнем кремовом платье, белокурые волосы были аккуратно собраны на затылке и удерживались шпильками с головками из розового жемчуга. Нарцисса. Роза. Тепличный цветок. Малфою нравилось так думать. Всё, что ей пришлось пережить, он безжалостно вычеркивал из памяти, и она снова ему не возражала, не вспоминала, забывала охотно и быстро. - Мы крылаты и летучи... Вы открыты и нежны... Ни к чему друг друга мучить, Ведь друг другу мы нужны. Нарцисса слегка усмехнулась. Да, автор определенно не скрывал своих пристрастий. Как, впрочем, и Люциус. Он снова намерен куда-то исчезнуть в обществе этого сумасшедшего Долохова, и никакие катерины никогда не могли бы убедить Нарциссу в том, что семья способна изменить такого человека полностью и без остатка. Малфоя не смогла.
Антонин Долохов: - Говорят вы купили борзую, Антонин Александрович. Кобель? - Сука. Скоро ощенится. - Долохов улыбается - Я пришлю вам щенка - О, я не могу... - Полноте, полноте. Это подарок от чистого сердца. - Благодарю вас. Образцы кружев... - Катрина будет счастлива... Тони принимает конверт с узорами, раскланивается и выходит... Конверт загорается в его руке. - Разве он хороший человек, мальчик? - Заткнись Гил. И Геллерт замолкает. Он все реже и реже подает голос. И Тони верит, что скоро он замолчит навсегда.
Люциус Малфой: Пора. Малфой улыбнулся супруге, она отвела глаза. Ужасно было видеть его таким... голодным. Да-да. Время от времени сытый, благополучный аристократ Люциус Абракас Малфой вечером собирался, брал трость и исчезал куда-то до утра без комментариев и объяснений, а на рассвете возвращался расслабленный, довольный, ленивый, падал на кровать и засыпал, едва развязав галстук. Одно время она думала, что муж завел себе любовницу или же просто посещает бордель, но отобрав как-то раз у недостаточно расторопного домовика черные перчатки мужа, оставляющие бурые, липкие следы на ее пальцах, Нарцисса решила не думать о том, где и зачем бывает лорд Малфой. Мало ли развлечений у волшебной аристократии Англии?.. Сегодня он снова уходит в проклятую неизвестность, и Нарцисса привычно обратилась к Мерлину, не углубляясь в подробности и лишь попросив, чтобы муж вернулся домой живой и невредимый. Пусть и с окровавленными по локоть руками. - Гхм. Мистер Малфой? Мистер Малфой! Люциус обернулся, уже стоя в дверях. Комнату озарило зачарованное пламя камина, из которого деликатно высовывался длинный нос Честера Чизкейка, заместителя начальника департамента волшебного образования и социальной помощи. Выбрал же момент, крысёныш... - Я слушаю. - Мистер Малфой, как хорошо, что я вас застал! Все мы знаем вас, как одного из самых усердных и ответственных членов Совета попечителей, и уверены, что вы не откажете нам в помощи. Малфой с бесстрастным лицом вернулся от двери к камину и сел напротив взволнованного чинуши. Проклятая репутация, как дорого ты обходишься... - Переходите сразу к делу, мистер Чизкейк, у меня не так много времени. - Вам надо срочно посетить приют святой Магдалены, мистер Малфой. У нас есть сведения о значительных злоупотреблениях в этом почтенном заведении. Вы же понимаете, мистер Малфой, что промедление крайне нежелательно. Уже завтра утром директор приюта будет знать о нашем разговоре и правды тогда не вызнать! - Это может сделать кто-то другой? - нетерпеливо молвил Люциус, взглянув на часы. С минуты на минуту мог прибыть Долохов, - На сегодня у меня были иные планы. - Поверьте, мистер Малфой, мы обратились к вам только потому, что больше действительно не к кому, - произнес Чизкейк, и в его голосе явственно прозвучал сарказм, - Миссис Белладонна проходит лечение в горах, мистер Маджестик уже отъехал по делам специальной школы для полукровок в Манчестере, а у четы Мэйти заболела младшая дочка, они сейчас в больнице... А какие дела у вас, мистер Малфой?.. - Что происходит в этом чертовом приюте? - Серьезные нарушения дисциплины. Почти наверняка - кража средств, выделяемых на их содержание девиц. В святой Магдалене творится невесть что, Люциус! Мы поручаем вам разобраться с этим самым внимательным образом!
Антонин Долохов: Дела сделаны. Крупные, мелкие, мельчайшие. Тони свободен. Тони выбирает костюм цвета запекшейся крови, перевязывает волосы лентой. Катрина Долохова напевая собирает букет. Тони придирчиво подбирает кольца, не меньше трех десятков. Это - снова ритуал, один раз он их снял и случилось...неприятное. Теперь они живут на тонких пальцах неотлучно. Катрина безотчетно проводит ноготками по шее очерчивая место, где должен был бы наливаться синяк. И жмурится от воспоминаний. - Я ухожу, мон ами. - До свидания Антон. - у нее сильный акцент, Катрина с трудом говорит по-русски, ее хорошо воспитывали. Катрина откидывается на спинку кресла и думает, как ей повезло с мужем. Богатый, красивый, не старый..и...такой...волнительный. Возбуждающий. Катрина закрывает глаза и думает, о том, то он будет делать, там куда ушел. Такие слухи ходили о нем. Катрина представляет себе Антона в крови, в чужой крови, с этим его безумным взглядом и сладкие мурашки бегут по ее спине. - Возвращайся, шери... - А я еще здесь. Тони закалывает платок булавкой и мимолетом кидает взгляд на лицо жены. Улыбается и апарирует. В гостиной Малфой-менора пусто. Хозяин дома сейчас выйдет. Тони облюбовывает яблоко и с хрустом вгрызается в сочную мякоть. - Шер, я рад тебя приветствовать. - Тони отвешивает преувеличено вежливый поклон, все так же держа зеленое яблоко в руке.
Люциус Малфой: - Всё отменяется, - на ходу бросил Малфой, быстро входя в гостиную и направляясь к секретеру . Где же у него были эти бумаги по Магдалене?.. А, вот они... - Я еду с инспекцией. Приют святой Магдалены. Прости, я не смог отказать департаменту. Проклятье... Испортить такой день!.. Люциус бегло просмотрел копию устава, коснулся палочкой обратной стороны пергамента и так же бегло ознакомился с балансом на первое полугодие. Цифры и впрямь появлялись немалые. Если верить балансу, приют должен быть покрыт золотой пылью и одевать своих учениц по самой последней моде... Но как же не вовремя, черт побери, как же не вовремя!.. - Если хочешь, можешь составить мне компанию, - Он поднял глаза на Тони, - Не уверен, что там будет так же весело, как намечалось... Полагаю, для тебя эта поездка будет носить познавательный характер. Ты не так часто бываешь в английских приютах, друг мой.
Антонин Долохов: - Я вообще в них не бывал, мон ами. Маг сел в кресло и подбросил и поймал яблоко. Сиротки вместо вояжа по заведениям о которых никогда не напишут в "Пророке", какого лешего? Никогда еще Малфой не звал Тони на вот такие вот прогулки, ему-то Долохову, что там делать? Тони размышлял, Люциус смотрел в бумаги. Уж он-то знает меня, казалось бы. Знает. Потому и зовет, видимо там может оказаться не так уж скучно. - Я согласен. Но сбегу при первой же возможности. - Тони доел яблоко и поднялся. - Надеюсь переодеваться не придется? Лукавый голосок напомнил Долохову о жене, вместо того чтобы шляться по богадельням можно... Тони улыбнулся, пусть соскучится, в ее возрасте это очень полезно. - Где этот приют? Кто там живет? И что там будешь делать ты? Доводить добродетельную патронессу до истерики?
Люциус Малфой: У ног Люциуса беззвучно возник домовик и протянул хозяину плащ из черного сукна. Малфой свернул бумаги, аккуратно засунул их в небольшой изящный чехол с серебристым драконом на черном сафьяне и надел плащ. Черный цвет универсален. Задаёт тон и не бросается в глаза, одинаково хорош для светских раутов, благотворительности и преступлений. Цвет элегантности, дистанции и скрытности. Сегодня всё черное, кроме белоснежной сорочки и серебристо-серого галстука. Костюм для любого случая. - Приют святой Магдалены - маленькое закрытое заведение в Дареме, - произнес Малфой, застегивая плащ на застежку в форме когтистых лап, - В основном - для сирот. Или для тех, кого родители навещают лишь на Рождество, да и то не каждый год. Даремский приют славится суровым уставом и выступает против совместного обучения... Они занимаются только девицами. Люциус на мгновение замолчал, раздраженно вглядываясь в какую-то неведомую даль, находящуюся, впрочем, ниже уровня его породистого носа. Инспекция приюта для девчонок... Надо бы скорее покончить с этим делом. Возможно, они успеют расправиться с этим часов до одиннадцати, и тогда ночь еще можно будет спасти. - Кстати, этим заведением руководит некто Ханс Бёрзе. Там вообще много немцев, - произнес Люциус, беря в руки трость, - Приют строился, так сказать, в сотрудничестве, и теперь имеет двух господ. Каждый из которых не теряет надежды однажды стать единственным и полновластным владельцем этой кучи девчонок, на которую наш Департамент ежегодно выделяет неприлично много галлеонов.
Ханс Бёрзе: Вертлявый человек носился по захламленному кабинету пытаясь найти отчет. Куда делась эта проклятая бумажка. Если только...если только...та молоденькая сучка, которую он уволил на прошлой неделе не отправила его в Министерство. Ханс вытер пот со лба. Треклятая идиотка, он всего лишь... Впрочем. сейчас это неважно. Если отчет действительно в министерстве (а. где же еще...), то скоро начнутся проблемы. Большие проблемы. Пришлют проверяющих. Ханс съежился в огромном кресле. Кресло, алое, в тонкую золотую полоску, показалось директору неудобным. Собтвенный пиджак, добротный, коричневый и очень дорогой вызвал приступ тошноты. Проверяющие. Крысиные глазки его забегали по кабинету, а если они узнают...Бёрзе глухо застонал и уронил голову на стол. А откуда они узнают? Ханс поднял голову и расправил плечи. И вовремя, потому что в дверь кабинета постучали.
Ханс Бёрзе: Вертлявый человек носился по захламленному кабинету пытаясь найти отчет. Куда делась эта проклятая бумажка. Если только...если только...та молоденькая сучка, которую он уволил на прошлой неделе не отправила его в Министерство. Ханс вытер пот со лба. Треклятая идиотка, он всего лишь... Впрочем. сейчас это неважно. Если отчет действительно в министерстве (а. где же еще...), то скоро начнутся проблемы. Большие проблемы. Пришлют проверяющих. Ханс съежился в огромном кресле. Кресло, алое, в тонкую золотую полоску, показалось директору неудобным. Собственный пиджак, добротный, коричневый и очень дорогой вызвал приступ тошноты. Проверяющие. Крысиные глазки его забегали по кабинету, а если они узнают...Бёрзе глухо застонал и уронил голову на стол. А откуда они узнают? Ханс поднял голову и расправил плечи. И вовремя, потому что в дверь кабинета постучали.
Кайзер Шмерле: Нет, инспекция из Департамента не испортила Кайзеру Шмерле настроение. Нечего было портить. Еще накануне, когда он встретил Бригиту буквально на улице, уже не зарёванную, спокойную и даже игривую, еще вчера он подумал: одно из двух. Либо она уже нашла себе мужика (что вряд ли), либо придумала пакость им обоим. Шмерле зло замял окурок в пепельницу из толстого бурого стекла и подошел к окну ровно за четыре секунды до того, как во дворе приюта раздался хлопок аппарации, а за ним и еще один. Чутье у заместителя директора приюта было звериное, особенно - на грядущие неприятности. На сей раз неприятность воплотилась в образе дорого одетого блондина с тростью, в котором Кайзер опознал Люциуса Малфоя. С ним был статный брюнет в черном... нет, темно-красном костюме. Второго Шмерле не знал. Значит, она всё же настрочила донос в министерство, гнусная шлюха. Иначе с чего бы Малфою тащиться в Дарем? Кайзер коротко взмахнул волшебной палочкой (14 дюймов, бузина, волчья шерсть), и пепельница взорвалась в стеклянную пыль. Ладно. Срывать злость будем позже. А пока... Пока Кайзер Шмерле спустился во двор приюта (аппарация в заведении была заблокирована), любезно приветствовал обоих гостей и отвел их в кабинет директора.
Антонин Долохов: Мрачное здание о трех этажах, Долохову не понравилось. Внешне приют походил на тюрьму. Высокий каменный забор, аккуратные решетки на окнах первого этажа. Сад пречерчен прямыми дорожками, даже деревья - унылые. Небо свинцовое, прекрасно оттеняло общую картину. - Держу пари телесные наказания здесь в силе. Министерство еще не запретило пороть воспитанников, Люциус? Девиц, они значит здесь обучают. Ну-ну. - Кайзер Шмерле, к вашим услугам. Долохов молча рассматривал мужчину. Кто подпустил его к детям интересно? Тони еще по походке понял, что иметь дело они будут с закоренелым садистом. Или затем и подпустили? Тони рассматривал его откровенно, не церемонясь, нагло. Кто тут хозяева положения? Пусть сразу и уяснит. Спасем сироток. Кайзер был как раз из того типа людей, который Тони любил бесить, бесить, а потом ломать. Потому что, толком гнуться завуч, кажется не умел. Долохов улыбнулся и улыбка вышла многообещающей. Тони стало интересно. Все интереснее и интереснее.
Люциус Малфой: Понравилось ли здание приюта самому Малфою, сказать было невозможно: выражение брезгливого раздражения застыло на надменном лице Люциуса еще в гостиной Малфой Менор, и даже вихрю аппарации оказалось не под силу с ним справиться. На серое здание Малфой бросил взгляд лишь мельком и, кивнув своему спутнику, молча зашагал по направлению к зданию. Лорд Малфой был сильно не в духе. Что ж, отличное состояние для проверяющего - и фатальное для проверяемых. Ну, господа, готовьте розги... Ледяное недовольство Малфоя по обыкновению тут же пропитало воздух и осело на одежде собеседников сырым, холодным налетом. Такой роскоши, как приветствие и прочие любезности, встречающие не удостоились: Малфой лишь скупо кивнул Шмерле, а затем - директору, молча протянул последнему свиток с направлением инспекции из Департамента и, не дожидаясь приглашений, сел в кресло напротив директорского стола, закинув ногу на ногу. Второе кресло тут же повиновалось волшебной палочке Люциуса и угодливо подползло к Долохову. А эти - постоят. - Акцио ратио инспектор апертус, - лениво проговорил Малфой, небрежно начертав палочкой знак пентаграммы. Сейф за спиной директора распахнулся, и в руки проверяющего потянулась череда свитков, журналов и тетрадей. Сгрузив бесценные материалы прямо на пол, Люциус прочертил в воздухе нечто более затейливое, состоящее из углов и зигзагов, и протянул: - Арканум инспектор апертус... Со стуком вылетел ящик стола, вильнул в сторону унылый пейзаж на стене, услужливо отлетел угол ковра, обнаруживая уже вскрывающийся тайник... Нехитрые тайники директора провинциального приюта послушно и даже поспешно открывались в ответ на секретное министерское заклинание. Двойные счета, секретные сметы, неотправленные письма летели в руки Малфою, как ласточки на юг, только успевай ловить и складывать стопкой...
Ханс Бёрзе: Это конец - подумал Ханс - Это конец. Лысина его взопрела, и не первой свежести платок не спас ситуацию. - А...э--э-э-э...все можно объяснить - промямлил он. И затих, съежившись в углу. Проклятый Малфой, и этот...второй ухмыляется... Сделай, что нибудь Кайзер! Сделай! В конце концов это ты во всем виноват. Да-да, если бы не ты, я бы никогда...втянул,запутал, заколдовал. Именно, заколдовал! - Э-э-э, Мистер Малфой и мистер...не имею чести быть с вами знакомым... - Не могли бы мы решить вопросы в частном порядке...
Кайзер Шмерле: Деревянная панель за спиной Шмерле дернулась, и Кайзер плотно прислонился к стене, спиной подпирая взбунтовавшийся тайник. Но куда там: проклятая панель продолжала дергаться и, наконец, под ледяным взглядом Малфоя рванула вперед с такой силой, что Шмерле отлетел от стены и чуть было не рухнул к ногам проверяющих. По крайней мере, одному проверяющему. Не мешало бы выяснить, что здесь делает второй и какое он, собственно, имеет отношение к проверке, однако превосходное чутье Кайзера вовремя шепнуло, что выяснение этого обстоятельства в данный момент - очень плохая мысль. Бёрзе явно запаниковал. Dammit!.. Всё, что не договаривали обнаруженные документы, при желании можно было найти в насмерть перепуганной физиономии директора. Самому заместителю до поры удавалось сохранять спокойствие и даже некоторое подобие достоинства. И даже инцидент с тайником, нанесшим подлый удар ему в спину, Шмерле нимало не смутил. Наконец вскрытие завершилось и в кабинете на несколько секунд воцарилась гнетущая тишина, в которой жалобным соло раздавался лишь лепет директора. - Мистер Малфой, господин директор хочет сказать, что надеется на взаимопонимание между нашими структурами, - перебил начальника Кайзер, - Возможно, не все документы вам покажутся достаточно... прозрачными, но мы готовы дать любые пояснения.
Антонин Долохов: Достаточно прозрачными? Да эта крыса сдала вас с головой, парень. Тони лениво окинул комнату взглядом. Директор перепуган, а этот... слегка растерян не более. Тони потянулся, нарочито спокойно, лениво. Нервничают детки, очень нервничают. - Меня зовут Антонин Долохов. - Слова упали кирпичами на пыльный пол, Тони изобразил презрение. Тони изобразил скуку. Тони посмотрел в глаза завуча. Интересно розги или плети оставляют следы на спинах учениц? Они боятся разговаривать с тобой, или боятся неправильно ответить? Скольких вы тут уморили, мальчики?
Люциус Малфой: Люциус, всё это время сохранявший пренебрежительное молчание, подавил зевок и сделал прыткому заместителю знак заткнуться. Всё было ясно и без пояснений. Более внимательное изучение документов проясняло, в сущности, только один единственный вопрос: сядут ли почтенные Бёрзе и Шмерле в Азкабан или Нурменгард, и если сядут, то на сколько. Мерлин, как скучно. Люциус всё-таки зевнул, небрежно прикрывая рот ладонью. Повязать обоих да доставить в Министерство со всем архивом в придачу, пусть там разбираются.... Не из служебного рвения и даже не из интереса, а больше скуки ради Люциус взял свиток из второй, неофициальной стопки и встряхнул его, заставляя развернуться. - Что тут у нас?.. Счет из лавки Боргина. Как интересно, - Люциус расщедрился на красноречивый взгляд, адресованный своему спутнику - мол, смотри-ка, удивительное рядом!.. - Плети кожаные десять штук, плети из конского волоса - пять штук, цепи заклятые силой огня - три пары, цепи, заклятые силой земли - три пары. Кнуты - три штуки. Перчатка зачарованная - пять штук... Однако... Да, господа, ваши траты становятся всё прозрачнее и прозрачнее. И как же вы поясните данный документ?.. Детишки не слушаются? Или у вас самих такая насыщенная личная жизнь?
Ханс Бёрзе: - Насыщеная...э-э-э-э очень - утопающий за соломинку. Ханс потеет, по его костюму расплываются влажные пятна. Что делать? Предложить денег? Этот черномазый дорого одет, а о Малфоевском богатстве дегенды ходят. - Мистер Малфой! - Я смотрю, господа знают толк в извращениях, - скалит зубы Малфоев прихвостень. У Ханса останавливается сердце. Дементоры. Эти мерзкие твари буду рядлм...Рядом с ним... Тянуть свои костлявые руки к нему, к Ханцу... Разве для этого его воспитывала фрау Бёрзе? Уговорить бы их, девчонки будут молчать, но этот Малфой, по слухам... Долохов, где он слышал эту нелепую фамилию? Где..где..вспомнил! Директор вцепляется в призрачную надежду двумя руками. Он ловит взгляд Кайзера и еле заметно кивает на стену, там групповое фото учениц. Предложи им! Тонко! Сам он не сможет. Дементоры! Директор издает тихий всхлип.
Кайзер Шмерле: Иногда Кайзер испытывал к своему боссу почти ненависть. Слабонервный Бёрзе уже не раз портил им всю игру, давая слабину, показывая слабость, а всегда найдется хищник, который не преминет этим воспользоваться и без церемоний вцепится в подставленное горло. Вот и сейчас Ханс был открыт - целиком и полностью открыта вся его трусливая жирная тушка. Берите, господа, и пользуйтесь! Присваивайте, шантажируйте, имейте наших девок! Как же запросто он подставляет свой жирный зад всем, кто хоть немного сильнее... "Ну, поэтому ты с ним и работаешь, Кайзер, - справедливо возразил Шмерле внутренний голос, - За всё, увы, приходится платить". Заместитель дернул волшебной палочкой, и с ее конца соскочила крыса - жалкое подобие патронуса, бледное, зябкое, просто фигурный кусок сырого тумана, столь частого на Севере Англии. Крыса шмыгнула сквозь дверь и исчезла. - Гхм. Это были частные покупки, - проговорил Кайзер насколько мог хладнокровно, - Мы закупали плети для... моего родственника из деревни. Он использует их в работе со скотом. Как и цепи. Вы же не думаете, что мы способны... использовать все эти приспособления в школе?! Приют святой Магдалены, конечно, славится жесткой дисциплиной, но всему же есть предел.
Антонин Долохов: Люциус раздраженно повел рукой. Министерским, мол будете рассказывать. И снова углубился в чтение. - Работа со скотом, - рассмеялся Тони - Как мило. Козочки не слушаются? Телочки не пасутся?. Тони нахально рассматривал Кайзера. Отвернулся к директору. Не слишком ли он перепуган, для растратчика? Что тут еще такое? Тони стало любопытно, кто мог подумать, что инспекция приютов, такое интересное дело. Долохов снова обернулся к заведующему. Почти спокойный. Директор - истерический припадок. - Люциус, мон ами я посмотрю списки умерших - за недавнее время. - Акцио, список невинно замученных девиц - засмеялся Тони. И листик прилетел, сам, в руки.
Люциус Малфой: Малфой кивнул Долохову. Объяснения Шмерле ответа удостоены не были. Для скота, надо же. Холёная рука лениво взяла следующий свиток. Впрочем, на сей раз лень была уже немного деланной, больше напоказ, чем на деле. Даремские затейники начали вызывать у Малфоя некоторый интерес. По всей видимости, немцы недурно устроились в этом заповеднике непуганых девиц, и хотя где-то в глубине души Люциус вполне понимал их мотивы, сама мысль о том, что в местном приюте так запросто резвится пара чужаков, была ему неприятна. - Козочки и тёлочки... - повторил он задумчиво, - Насколько я понимаю из следующего документа, господин Шмерле, ваш деревенский родственник так же трепетно заботится о контрацепции своих коров. Сорок флаконов Бесплодного зелья - как раз хватит на небольшое стадо. А уж как ваш изобретательный фермер использует элексир Цецилии, я и представить боюсь, - Люциус протянул бумагу Долохову, - Не представляю, зачем восстанавливать девственность козам и овцам.
Ханс Бёрзе: Директор изо всех сил старался стать меньше и незаметней. Как только все это кончится он найдет первую попавшуюся шлюху и... Когда это кончится, ты будешь сидеть в Азкабане, идиот! - проорал в голове голос Кайзера. Ханса перекосило от ненависти. Два каких-то урода смеют вламываться, на его Ханса вотчину и пугать его! Дементоры... Соврать не удастся. Значит играть надо по другим правилам. Вот только по каким. Темно-красный явно забавляется, вон как глаза блестят. И смотрит в основном на Шмерле, директор нутром почуял, что цыгановатый хам не успокоится, пока не доведет Кайзера. Значит он любит играть, это уже хорошо. Малфой, невозмутим как скала, но он все еще здесь, хотя бумаги можно было отправить в министерство еще пятнадцать минут назад. Может... Надежда замаячила перед носом Ханса, вздергивая юбку и обнажая куцые ножки. Сейчас главное было не нарушить игру, не сломать все несвоевременной собранностью. Директор вздрагивал от каждого слова Малфоя и лепетал какую-то чушь. В Азкабан он попадать не собирался.
Кайзер Шмерле: И вновь чутье велело Кайзеру не обострять. Отмалчиваться, юлить, тянуть время. В конце концов, они еще не на суде, вот на суде надо будет отвечать, но до суда еще далеко, а может, и не дойдет совсем. "Похоже, придется договариваться..." - подумал Шмерле, глядя на списки в руках Антонина. И какого всё-таки дьявола делает в приюте бывший Пожиратель Смерти?! Совсем им нечего делать, что ли?! Господа решили развлечься инспекцией? Господа решили развлечься?.. В дверь раздался робкий стук, и в кабинет директора вошли две девочки, судя по строгой форме - обитательницы приюта. Малфой вынужден был признать, что хотя форменная одежда учениц явно не стоила тех денег, которые, согласно балансу, на нее тратились, но при этом не была лишена определенного изящества: скромные черные платья с широкой юбкой до колен и белоснежным широким воротником и манжетами, полукруглый вырез чуть выше ключиц - почти беспроигрышный вариант. Черное платье, телесные чулки, черные туфли - такое подойдет любой девчонке. А этим - рыжим, с тонкой фарфоровой кожей и испуганными синими глазами - особенно. Девчонки напоминали то ли послушниц, то ли горничных. То ли официанток - в их руках были небольшие подносы с бокалами вина. Ах да, и еще они были двойняшками. Люциус перевел взгляд на Долохова и усмехнулся краем губ. Шмерле коротко глянул на Бёрзе. Игра началась.
Ханс Бёрзе: Тони ухмыльнулся. Двойняшки, как подсказал кто... - Здравствуйте, юные леди - Долохов наклонил голову, и развернулся к девушкам. - Расскажите нам, вам нравится здесь обучаться? Ответ девочек был предсказуем, но Тони хотелось подействовать на нервы немцам. Конечно, им здесь нравится, это лучшее место на земле... По-другому они не ответят. Но Долохов всерьез вознамерился, как выражаются русские dovesti do belogo kaleniya, заместителя директора. И скрывать этого не собирался, в конце концов это должна быть ночь развлечений, и она ею станет. Тони послал Малфою короткий взгляд, возводя глаза к потолку. Купить, господ проверяющих двумя хорощенькими девицами? Тони улыбнулся. Или это просто первая ставка?
Люциус Малфой: Девчонки кивнули одновременно. Хорошенькие. Люциус откровенно и внимательно рассматривал первую ставку ушлых администраторов. Определенно, хорошенькие. Лет тринадцать или четырнадцать. Стройные лошадки. Волосы цвета холодной меди, кожа тонкая, белоснежная и наверняка обостренно чувствительная к любому касанию, любому шлепку. Тут же краснеет. Люциус подавил вздох. Неплохо, неплохо. Он взял один из бокалов и протянул его самой девчонке. - За наше знакомство, юная леди. Полагаю, немного хорошего вина вашим ученицам не повредит. А директор-то занервничал... Малфой в упор смотрел на Бёрзе. Ну, что там, в бокале?.. Зелье Забвения? Сыворотка Правды? Элексир Подчинения? А вот мы и проверим...
Ханс Бёрзе: - Мы прекрасно живем, сэр. Приют святой Магдалены чудесное место. - оттарабанила одна из девчонок. Вторая приняла бокал и стрельнув глазами в сторону директора, дождалась чуть заметного кивка. Глоток. Щеки девицы розовеют, лоб покрывается испариной, глаза поддергиваются маслянистой пленкой. Через секунду Тереза повернулась к Долорес и опрокинув оба бокала на пол впилась в губы сестры долгим поцелуем. Ханс чертыхнулся. Следовало ожидать, следовало! Взмахом палочки он вывел девиц из комнаты, и сам последовал за ними. - Присмотрю за ними - крикнул он напоследок и сбежал самым позорным образом. Ненадолго и недалеко, всего лишь до спальни девиц пятого курса, но дышалось тут заметно легче.
Люциус Малфой: Ни слова не говоря, Люциус резко двинул тростью по ногам заместителя чуть ниже колен. Силой, не прибегая к магии. Шмерле вскрикнул и рухнул на колени. Всё-таки некоторые вещи куда приятнее делать своими руками... Люциус быстро встал с кресла, подошел к поверженному администратору сзади и уверенно зафиксировал его голову, прижав ее тростью к своему бедру. - Отравить нас вздумал, ублюдок? - Оскалясь, Малфой дернул трость вверх, и Шмерле захрипел, вцепившись в орудие пытки побелевшими пальцами, - Что было в бокалах, мразь? Шмерле снова захрипел, тщетно пытаясь освободить горло. Какая ирония: в критический момент волшебник забывает о волшебной палочке и начинает судорожно цепляться за жизнь... Как выяснилось, иногда приходится выбирать. Колено Малфоя нанесло чувствительный удар в позвоночник заместителя, трость перекрывала кислород. - Тони, поговори с ним.
Антонин Долохов: - Непременно, мон шер ами - промурлыкал Тони вставая с кресла - Непременно. Было бы жаль отдавать такую добычу. - Акцио, палочка - и палочка Кайзера в руках совсем другого волшебника. Долохов аккуратно засунул ее в чехол на руке. Не откроешь, чужой рукой. И нежным движением руки наколдовал крепкий кожаный ремень. Так же не спеша Тони затянул ремень вокруг горла Кайзера и резко дернул ленту верх. Долохов внимательно смотрел в глаза заведующего. Но того что хотел узреть не увидел. И лента потянулась еще выше. - Вам задали вопрос господи Шмерле? На вопросы следует отвечать. Чуть наклонившись поджарый смуглый мужчина одной рукой, заставлял другого корчится в попытках получить немного кислорода. Лента ремня ослабла. -Ну?
Кайзер Шмерле: Глаза Шмерле вылезали из орбит, лицо покраснело, залоснились гладко выбритые щеки... Обычно хладнокровный заместитель директора стремительно терял лицо. Впрочем, знакомство с Долоховым нередко давало такой эффект. Когда жизнь болтается на конце чужого ремня, становится не до притворства... Расставшись с надеждой отодвинуть удавку от горла, Шмерле с отчаянием утопающего вцепился в штаны Антонина, то ли умоляя, то ли кляня. Однако шансом вдохнуть и пообщаться администратор пренебрегать не стал. - Это... не яд!.. Это тонизирующее... Нет!! Сильное тонизирующее... Эльфийский бальзам... Он раскрепощает... Позволяет дать волю желаниям... - Шмерле быстро вцепился в ремень, ломая ногти, - Бёрзе просто хотел вас... немного расслабить!.. Мы не собирались... Scheiße! Es tut!.. Мы не хотели травить!!..
Люциус Малфой: Малфой убрал трость, доверяя жертву Антонину и его ремню, и отошел, напоследок от души пнув Шмерле в сутулую спину. Стало быть, господа администраторы желали проверяющим добра и даже приготовили программу развлечений? На сцене Люциус Малфой, Антонин Долохов и малолетние девицы, а Бёрзе и Шмерле - в зрительном зале, в первом ряду. Малфой прошелся по кабинету, постукивая тростью по казённому мышиному ковру. Эти жабы хотели их поиметь. Опоить, пустить в заповедник и наблюдать... И кто знает, быть может несколько сгустков памяти потом было бы отправлено прямиком в Аврориат. A la guerre comme a la guerre. В этой войне за содержание приюта любые средства хороши. Мельком бросив взгляд на дрожащего от натуги и страха Кайзера, Малфой коротко размахнулся и врезал ему еще раз, теперь - прямо по морде. Ну что за скоты!.. Окопались тут, в Дареме, распустились, немецкие свиньи. Увы, господа. Возможно, этим вечером и состоится представление, только вы его не увидите.
Антонин Долохов: Мужчина в темно-красном костюме легко вскидывает руку с ремнем. У его ног корчится немец. Золотая серьга в ухе Антонина покачивается в такт его дыханию. Мужчина скребет ногтями по петле и судорожно пытаетсядышать. Нет-нет, господин заведующий, решает здесь смуглый колдун. И сейчас ему хочется вас помучать. Тони получал искренне удовольствие от действия рук своих. В душе его расхохоталась мгла. Наглый и чопорный Шмерле сейчас вовсе не был таким самоуверенным. Но это ведь только начало. Да? - Мне кажется, вам следует извиниться, дорогой мой. Вы так не думаете? О, я глубоко огорчен. Кивните мне если согласны. - Тони держит кожаную удавку не давая Кайзеру опустить голову. Наконец, когда дыхание у немца почти заканчивается Долохов приспускает петлю, позволяя воздуху хлынуть в истерзанные легкие. - Ну? - Тони без усилий подтаскивает мужчину к креслу, пинком отправляет его на пол, не отпуская петли. Садится в кресло, закидывает ногу на ногу. Глаза мага мерцают, на лице легкая скука, на жилистую руку намотан ремень. -Извиняйтесь. - снисходительно роняет он.
Кайзер Шмерле: Секунд пять Шмерле просто лежал на полу, задыхаясь и слизывая кровь с разбитых губ. Сволочи. Поганые Пожиратели... Мерзавцы... Ну, ничего... Ничего... Прошло ваше время, подонки... Он еще напишет об этом в Министерство!.. Или не напишет... Но запомнит надолго!.. Кайзер коснулся предательски дрожащей рукой лица: липкое красное было повсюду. Теперь, когда главная боль отпустила его горло, тут же накинулись боли поменьше: болели ноги, пальцы, ломило переносицу, язык во рту нащупал обломок зуба. Шмерле поднял на Долохова глаза, полные ненависти. Так смотрит связанный волк на своего охотника. А Кайзер Шмерле всегда был хищником вольным. Первый ученик в Дурмштранге, староста курса, староста школы, глава студенческого совета, глава совета приютов Нижней Саксонии, член Совета Магического Сотрудничества, наконец - заместитель директора приюта святой Магдалены... Шмерле сплюнул сгусток крови вместе с остатком зуба. От соленого привкуса его начинало мутить. Рука дернулась к карману. Палочка! Он же забрал палочку!.. Проклятье... - Мне... не за что... извиняться... - прохрипел Кайзер, исподлобья глядя на Долохова, - Тем более - перед вами... Вы... Не инспектор... Мистер Долохов...
Антонин Долохов: - Очаровательная логика - хохотнул Долохов - Если я не инспектор, то мне можно подливать зелья в бокал невозбранно... Глаза его сузились, а голос сочился ядом. Ответ Кайзера был ожидаем, но тем не менее Долохов явственно ощутил запах крови. Ах, как жаль, что нельзя убить его прямо сейчас, это все же официальный визит. Тони мельком вспомнил подвалы Долохов - холл. Вот где бы оказаться сейчас под руку с Шмерле. Тони наклонил голову к лицу Шмерле вглядываясь в глаза жертвы. Жертвы ли? несмотря на кровь и следы ударов жертвой тот не выглядел. И кровь Долохова закипела. Глаза живо отражали все происходящее в душе Антонина. Впрочем, он никогда и не пытался научиться выглядеть бесстрастным. Эмоции делали его живым, обаятельным, страшым и отвратительным. Только это живое пламя превращало маску в лицо. - Вы интересный человек, Кайзер. Долохов дернул ремень, подтаскивая Шмерле поближе. Он не боялся, он злился. Очаровательно.
Кайзер Шмерле: "Вы интересный человек, Кайзер... Интересный человек... Интересный... Кайзер..." Голос Долохова эхом раздавался в голове Шмерле, становясь то глуше, то звонче, то едва слышным, то оглушительно громким. Голос Смерти. Смерть в немецком языке тоже мужского рода. Как и в английском. А как в русском, Шмерле не знал и знать не хотел. Да и, наверно, не успеет узнать. "Вы интересный человек, Кайзер... - прошептал ему Смерть прямо в ухо, - Вы же хотите жить, больше всего вы хотите жить, так зачем дразните своего палача?.. Вы интересный человек, Кайзер..." - Отпустите меня! - прохрипел немец, снова безотчетно и бессмысленно цепляясь за свой ошейник, - Мистер... Малфой... Вы же не можете... дать ему убить меня... Verdammte Schesse!.. Мы же можем... Kam überein... Договориться...
Люциус Малфой: Малфой обошел Шмерле с выражением некоторого удивления на лице и встал рядом с Долоховым, скрестив руки на груди. Так-так-так, наступило время переговоров? Die Verhandlungen, ja? Что ж, ситуация, и в самом деле, была напряженной. Убить Шмерле без последующих осложнений они не могли, оставить безнаказанным - тоже, и, видимо, сам заместитель прекрасно это осознавал. Понимал он также и то, что иные наказания бывают куда хуже смерти, и потому есть смысл для торга. Малфой облокотился о спинку стула, на котором сидел Тони, поигрывая ремнем. - Мы можем договориться, - небрежно протянул Люциус, уделяя больше внимания своим ногтям, чем разбитому и придушенному Кайзеру, - Но захотим ли? Вы же понимаете, герр Шмерле, что ваши проступки не могут быть искуплены дюжиной бутылок эльфийского вина, а приличные артефакты в ваших сейфах вряд ли водятся. Да... К тому же ваш приятель, господин Бёрзе куда-то сбежал, и, стало быть, отвечать вам придется за двоих. "Кстати, интересно, где он застрял?.. - лениво подумал Малфой, - Где-нибудь в туалете или зарылся в помёт совятни?" С момента прибытия инспекции на приют было наложено заклятье, и ни аппарация, ни камины не действовали, а мысль о директоре, улепётывающем верхом на метле, Люциуса больше веселила, чем беспокоила.
Ханс Бёрзе: Ханс уже добрых пять минут стоит за дверью собственного кабинета и напряженно подслушивает. Слова Малфоя тоской отзываются в его душе. Если бы он не боялся этих проклятых метел, как огня, он мог бы убежать, а так... Ханс расправляет плечи и открывает дверь. Увиденная картина шокирует его не так сильно, как может показаться со стороны. - Господа, господа,- он вскидывает руки - Мы же можем договориться! Вы же видели списки покупок, мы можем предоставить в ваше распоряжение почти что угодно!
Люциус Малфой: Ледяной взгляд стрельнул в директора. Нашёлся, голубчик. - А, господин Бёрзе!.. - почти радушно произнес Малфой, выйдя к Хансу навстречу и почти дружески приобнимая его за пухлое плечо, - А мы как раз вас вспоминали. Ваш заместитель опрометчиво пытался напоить нас какой-то дрянью, и ваши и без того немалые грехи резко прибавили в весе. Он невзначай подвёл директора прямо к всё еще стоящему на коленях Шмерле, ненавязчиво демонстрируя некоторые последствия беседы. Что, жирный боров, чуешь запах крови? Смотри! Смотри... А ведь на месте Шмерле можешь быть и ты. Собственно, у Люциуса уже давно чесались руки отправить Бёрзе туда же, к заместителю и как следует полоснуть "круциатусом". Но нет, у этой тушки сегодня иная роль. К тому же лорд Малфой, знаете ли, эстет, и не любит некрасивые жертвы. - Да, господин Бёрзе... Ваши покупки меня и мистера Долохова интересуют крайне мало, - продолжил Люциус, крепко и уже менее дружественно сжимая плечо директора, - Нас не интересуют ни ваши плетки, ни ваши зелья, ни ваши немецкие сувениры, если вы вздумаете нам их предлагать. Боюсь, единственный выход в этой ситуации - подробный рапорт в Департ... Но что я говорю, какой Департамент... Прямиком в Аврориат. Рапорт со всеми конфискованными документами. Малфой склонился над невысоким Бёрзе и почти интимно прошипел ему в ухо: - Понимаете, Ханс, для меня и мистера Долохова это такой шанс искупить все прошлые прегрешения... Тайные делишки даремского приюта сделают нас героями. А вас... посадят в Азкабан. Вы слышали о дементорах, Ханс Бёрзе?..
Ханс Бёрзе: Дементоры… Ханс видел дементора как-то в детстве, и нескольких секунд ему хватило навсегда. Вот, эти вот, омерзительные твари. Мерлин и Моргана, почему он так и не научился толком летать? Ханс попытался ответить, но слова застряли у него в глотке. Кайзер! Вот он на полу, на коленях с разбитым лицом. Там может оказаться и он, Бёрзе. И это страшно. Ах, он шел по коридору почти спокойным, всего несколько пощечин этой маленькой дряни и стало гораздо легче. На что он намекает? Чего они хотят. От этого смуглого тоже не избавиться. Кайзер-Кайзер! Когда ты мне так нужен, ты сплоховал. В Азкабан, в Азкабан, в Азкабан! Шанс исправить прошлые… прегрешения… Какие у него холодные руки, чувствуются сквозь костюм…прегрешения. Прегрешения Люциуса Малфоя и этого второго. Прегрешения… - Останьтесь у нас на пару дней, господа. Посмотрите спальни учениц, мы устроим бал в вашу честь, проведете, если захотите, конечно пару уроков…
Кайзер Шмерле: Шмерле затравленно смотрел на этих двоих снизу вверх. Кровь запеклась на подбородке, дыхание вырывалось из горла с трудом и хрипом. Несколько безобразных бурых пятен уже испортили серый пиджак и воротник сорочки. Даже в самых сладких снах ученицы приюта не могли себе вообразить господина Шмерле в столь жалком и загнанном виде. Да еще смотрящего снизу вверх, а не как обычно. То на Малфоя, то на Бёрзе. То на Бёрзе, то на Малфоя. Смотреть на Долохова Шмерле отчего-то боялся. Кожаный ремень Антонина связывал их куда прочней, чем зрительный контакт. И - да, Шмерле совершенно не хотел помогать своему боссу. По крайней мере, он хотел бы поторговаться. Но директор, трусливый хряк, уже заюлил, запрыгал, он уже был готов на всё - отдать любую, отдаться самому, если бы господа того пожелали. Шмерле зло сплюнул очередной солёный сгусток и отвёл взгляд. После лихорадочных щедрот Бёрзе торговаться было глупо. Всё равно что пустить волков в овчарню и крикнуть вслед, чтоб держались приличий. Ты идиот, Ханс. Какой же ты идиот.
Антонин Долохов: - Останьтесь у нас на пару дней, господа. Посмотрите спальни учениц, мы устроим бал в вашу честь, проведете, если захотите, конечно пару уроков… - Шер, нам кажется предлагают каникулы в этом заповеднике непуганных - Тони рванул ремень на себя - идиотов. Никакой необходимости дальше издеваться над Шмерле не наблюдалось. Но, жизнь без капризов, это не жизнь. Долохов улыбнулся вспомнив нервного, но гениального мага, которому и принадлежала фраза. Спешить Тони было некуда, а пол-сотни девиц, неплохое развлечение, не говоря уж о возможности довести Шмерле до истерики. Что такого Тони увидел в его глазах, чтобы вот так вот завестись? Долохов поймал жадный взляд брошенный на чехол в котором пряталась палочка заведующего, ну нет, дорогуша. Так просто ты ее не получишь. - Как ты думаешь, Люциус, не задержаться ли нам?
Люциус Малфой: - Почему бы и нет, - легко согласился Люциус, выпуская директора из объятий, - Инспекция всех шалостей этих двух безобразников займет не один день, а что до неофициальной части... Он смерил администраторов оценивающим взглядом. Директор - трусливый, мягкотелый слизняк, он вряд ли выкинет коленце. Хотя крысы, загнанные в угол, порой бывают непредсказуемы... А вот Шмерле... От этого можно ждать чего угодно. Империус? Правая рука отозвалась легким зудом предвкушения. Империус был некогда любимым заклятьем Малфоя, залогом влияния, пропуском в Абсолютную Власть. Его тайным удовольствием, головокружительной игрой, в которой он всегда выходил победителем. Непростительные заклятья отзываются только на искреннее, страстное желание. А власть Люциус Малфой любил, очень любил. Неспешным, будничным движением он достал волшебную палочку из кармана Бёрзе и подтолкнул его к Кайзеру. - Каминная сеть по-прежнему заблокирована, - скучно констатировал Люциус, - Аппарация невозможна. Вы оба находитесь под подозрением, бежать вам некуда... А как гласит одна английская пословица, "если бежать некуда, а сопротивляться нет сил, расслабьтесь и получайте удовольствие". Он не произнес ни "империус", ни "круциатус", но безмолвное обещание отразилось на лице Малфоя достаточно ясно. Убедившись, что его слова были поняты верно и в полной мере, Люциус обернулся к Долохову. - Полагаю, уроков мы проводить не будем, - любезная улыбка, - В этом ремесле мы дилетанты... Спальни оставим на потом. А вот бал... Это неплохая идея. И поторопитесь, господа: всё же устроить бал за один день - задача не из легких.
Антонин Долохов: Тони лениво улыбнулся прикидывая, не заставить ли Кайзера спать у своей кровати. Покачал головой. Пусть оправится, восстановит чувство собственного достоинства, а там глядишь... - Палочку я вам не верну, Кайзер. Вы хотели меня отравить. - тон обиженного ребенка у взрослого мужчины был таким нелепым, что это было даже не смешно - А вот ремень пожалуй сниму. Тони поднялся. - Где вы собираетесь уложить нас спать господа? Не с ученицами же, в самом деле, и не в ваши кровати. - Долохов нес чушь и сладко улыбался. Слова не имели значения. Тон, взгляд - вот, что главное в таких играх. В меркнувшем огне свеч, его костюм казался черным, да и смуглая кожа почти растворила его в полумраке, но вспышки огня на драгоценностях, да мерное раскачивание бликующей серьги не давали ему слиться с обстановкой.
Люциус Малфой: Малфой осклабился и, еще разок окинув взглядом растерянную парочку, коснулся плеча Антонина. - Оставь их. Господам Бёрзе и Шмерле сегодня предстоит много дел. Думаю, в Даремском приюте найдется пара свободных кроватей, и найти их будет нетрудно: ты же видел список невинно убиенных. И одарив Бёрзе приятной улыбкой, Люциус направился к выходу, уводя за собой Антонина. Как?.. Люциус Абракас Малфой внезапно стал аскетом и потерял вкус к роскошным спальням? Сень скромного провинциального приюта подействовала на душу Пожирателя столь благотворно, что отныне он был готов довольствоваться случайным ночлегом и узкими приютскими койками? Тени Дарема заставили его улыбаться в сумраке коридора, навевая мысли о чистоте казённых простыней и сладких снах на казённых подушках? Конечно. Втащив Долохова на этаж выше, Люциус остановился, прислушиваясь. Не пора ли начать охоту, господа? И дамы... Светлые глаза Люциуса блеснули кристаллами горного хрусталя, прохладная ладонь коснулась горячей кисти Антонина. Тссс... Слышишь?.. Как ходят сны на мягких лапах... Как сонно дышат волшебницы, разметавшись на своих подушках... Они спят, но чувствуют, чувствуют... Малфой молча кивнул на приоткрытую дверь в середине коридора. Зайдем?..
Антонин Долохов: Долохов кивнул проскальзывая в дверь. Тихий кошачий шаг не нарушит покоя спален, да, мон ами? Черная, ласковая ночь разметала крылья над головами спящих. Не звенят в вышине хрустальные звезды, не щелкает хлыст, ничто не мешает спать. Десяток кроватей в ряд, не скрипит деликатное дерево, даже ему жаль нарушать эфемерные грезы. Что им снится? Бал? Платье? Любящая семья? Все, чего нет у них. Тони мимоходом касается атласного лба девочки, та вздрагивает. Чуткий-чуткий сон, нежное дыхание. Здесь не пахнет потом, нет спертого запаха, капкой бывает от десятка тел, в закрытом пространстве. Нет, веет лавандой и ландышем. Немудренные запахи для тех, кто еще не вырос, но уже не дитя. Сквозь узорные решетки лунный свет проникает в комнату, сквозь дверь незванные гости. Картина на стене, пошлая пастораль, аккуратный шкаф у стены. Вот и все убранство. Немного им нужно, маленьким девочкам, но многого хочется. Мужчина замирает вглядываясь в сонное личико.
Люциус Малфой: Серебряный конец трости осторожно поддел приоткрытый ящик тумбочки. Всё-то этой ночью приоткрыто, приподнято, всё приглашает и не противится... В тумбочке пара учебников с закладками, перья, тетради... Люциус взял одну в руки и показал ее лунному свету. Тот прочитал: "Маргарэт Шмерле". Люциус улыбнулся. Ночь по-прежнему верна им, сумрак по-прежнему их проводник. Темные короткие волосы, скуластое личико, длинные ресницы бросают тени на нежный фарфор её щек. Трость поддела уголок одеяла, аккуратно сдвигая вниз одеяло. Да, как и ожидалось, сорочка на девочке не казённая. Шелк и кружево. Золотая цепочка лежит на подушке. Маленькая девочка с большими привилегиями. Местная принцесса, надо полагать. Малфой склонился, рассматривая нежные черты спящей ведьмы. Почему Случай привёл Антонина именно к этой постели? Другие ничуть не хуже. Он выпрямился, окидывая взором соседние кровати. Пухлый пирожок с буйными рыжими кудрями - медными даже в лунном свете - распластался ничком, раскинув пухлые ручки. Под другим одеялом едва видна субтильная блондиночка, свернувшаяся калачиком и зарывшись так, будто предвидела их с Антонином визит. На третьей - чья-то округлая попа вылезла из-под одеяла, а вот голова зарылась с макушкой. И всё же они подошли к ней. К Маргарэт... Почему?..
Антонин Долохов: Тони качает головой. Какая ирония момента. Что в нем есть в этом светлоглазом, что даже в девичьих лицах он неосознанно нашел его отражение. Мнимая сила, вот что. Никакого права на имитирование. Нельзя безнаказанно играть с такими образами, Кайзер. Этот славный подарочек, мы оставим Люциусу, уж он сумеет сыграть правильно. А тебя, Кайзер я сломаю, сломаю, сотру в порошок и развею по ветру, просто потому, что ты не имеешь права смотреть на мир такими глазами. Крысы не играют в волков. Это плохо заканчивается. Тони скользит по комнате дальше. Черноволосая девочка, хрупкая шея, тонкое личико и каре. Нет-нет. Комната двойников, да Люциус? Мы ищем тонкую блондинку с голубыми глазами, похожую на наглого мальчишку, если уж так щедро разбросаны отражения. Где ты прячешься девочка? На крайней кровати? Худенькое тело не скрытое одеялом, грубая сорочка, цыплячья шейка. Наверняка голубые глаза. Эфемерная девочка. Очень похожая на призрак прошлого. Тони рассматривает ее жадно выискивая соответствия полустершемуся образу. И находит их одно за одним. Инициалы М.Д. на сорочке. Именно ты и нужна нам Мишель.
Люциус Малфой: Люциус осторожно присел на кровать, расстегивая плащ и покрывая им одеяло. Осторожно сдвинул одеяло еще ниже. Черные ресницы сонно дрогнули, но аристократичная рука мягко закрыла рот. Малфой с улыбкой покачал головой, расставляя силы, и она поняла. Она умная девочка, Маргарэт Шмерле. Она слабо кивнула. Не боец, не хищник, но это и хорошо. Избивать вторую Шмерле за вечер - дурной тон, мон анж. Он опустил ладонь. Маргарэт окинула спальню беспомощным взглядом, заметила еще одного и простилась с надеждой на спасение окончательно. Под пристальным взглядом Люциуса девочка села, поправив подушку, и испуганно взглянула в его лицо. Бледное, породистое, надменное, незнакомое. Кто это? Как они вошли? Где папа? Глаза у нее оказались такие же серые, как у отца. И уголки губ - так же приподняты, но у Кайзера это производило впечатление самодовольства, а у Маргарэт выглядело скорее печальным недоумением. Бледная рука провела по щеке, залитой лунным светом. Теплая, нежная щека, нежная шейка. Одеяло окончательно сдвинуто вниз. А спальня до сих пор видит сны, сонное дыхание набегает, как волны, спадает, как пена... Люциус склонился и припал губами к бледной шее. Маргарэт Шмерле пахнет фиалками. Как мило...
Антонин Долохов: Обездвижить спящую девочку, шутка. Вздернуть беспомощное тельце к потолку, игра. Рассмотреть в полумраке спальни глаза, вот это уже дело. Грубая сорочка до пят, под которой почти не угадываются положенные природой выпуклости. Тоненькая девочка. И очень-очень похожа на мальчика. Вечер двойников, да? Двойник этой малышки принес Тони столько неприятностей, что пальцев на руках не хватит, что там пальцев, колец на этих пальцах не хватит пересчитать. Сучка. Легкая как лепесток, девочка ,вытянулась стрункой меду кроватью и потолком. Долохов рассмотрел свое новое приобретение и остался доволен. Взмахом палочки он уложил девчонке на кровать, и навеял сон, сняв обездвиженность. Не сейчас, такое блюдо следует есть холодным.
Люциус Малфой: Маргарэт Шмерле, нежная, нервная. Натянута, как струна. Внутри Маргарэт идёт война. Бьются насмерть Страх и Желание. Страх она знает, Желание - нет, поэтому встает на сторону Страха. Спинка прогибается под его ладонью, она уходит от прикосновений и - прижимается к телу своего противника. Люциус с интересом прижимается к ее губам. Отвечать она не умеет. Нецелованная Маргарита, искушение Фауста, соблазн Мефистофеля... Оторвавшись от нежных и неумелых губ девчонки, Люциус покосился на Долохова и худенькое тело, плавно плывущее обратно на своё ложе. Что-то в этой светлой тени показалось ему знакомым, неприятно знакомым... Впрочем, какая разница. Это забава Долохова, пусть он и развлекается... С соседней постели раздался короткий испуганный вдох. Люциус, не убирая одной руки со спины Маргарэт, другой быстро выхватил волшебную палочку. Больше инстинкт волшебника, чем необходимость: даже проснись все девчонки в этой комнате разом, их ничто не спасло бы от забав Пожирателей - разве что крови было бы больше. Однако проснулась только одна, та самая субтильная блондиночка, еще пять минут назад почти полностью зарывшаяся в одеяло. Сейчас она лежала лицом к ним, опираясь на локоть, и таращилась на них, но встретившись взглядом с Малфоем, испуганно потрясла головой и быстро прижала пальцы к губам. Какая хорошая девочка. И до боли кого-то напоминает...
Антонин Долохов: Долохов и не заметил, как пальцы свело легкой судорогой, рука явно желала лишить девчонку жизни прямо сейчас не размениваясь на мелочи. Долохов ничего не замечал его увлек разговор с голосом звучавшим прямо внутри черепе. - Выпусти меня мальчик. Выпусти. Мы немного поиграем и я уйду, уйду насовсем... Как же, как же... Тони сдернул одеяло с ближайшей кровати, мало разбирая, что за цыпленок сейчас попадет ему в руки. Разговаривать с голосами в голове? Нет уж. Девчонка слабо пискнула под жесткими руками. Долохов бесцеремонно закрыл ей рот ладонью, чуть не придушив ненароком. Тихо-тихо. Пинком раздвинул ноги. Сорочка затрещала и волокна ткани расползлись не выдержав натиска. Тихо-тихо, девочка. Рыженькая пышечка отчаянно посмотрела на мучителя и закрыла глаза покорно расслабившись. Тони удивленно помедлил. Потом понял, подобное явно происходит не в первый раз. Пальцы стиснули свежую плоть.
Люциус Малфой: Не убирая палочки, Люциус сделал любопытной блондиночке знак приблизиться. Она медлила, сжимая в кулачке одеяло, но Долохов, с какого-то мордреда бросившийся на одну из девчонок, сломил ее неуверенность. Дрожащими руками отодвинув казённое одеяло, девочка поднялась и сделала шаг к кровати Маргарэт. Он сжал ее подбородок пальцами, заставляя нагнуться. Тонкая, молочно-белая кожа, капризный изгиб нежных губ, светлые, бесцветные глаза, при дневном свете, должно быть, светло-голубые, светлые кудри, грациозная шейка... Нарцисса Блэк в возрасте своих прелестных четырнадцати лет. Поддавшись эмоциям, Малфой пощекотал девичью щечку указательным пальцем и, спустя миг, отвесил короткую пощечину. Голова девчонки дернулась, но возражений не последовало. Действительно, похожа. Малфой, не спеша, расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и положил руку "нарциссы" на следующую. Смышленая крошка всё поняла правильно и стала дрожащими руками расстегивать оставшиеся. Малфой тем временем вернулся к своей прежней жертве, которая, надо отдать ей должное, эти пару минут вела себя благоразумно и вывернуться из-под его тела не пыталась. Волшебная палочка легко прошлась по деликатному шелку рубашки, разрезая ткань и обнажая не столько какие либо выдающиеся прелести, сколько стыдливость дочери Шмерле. Она попыталась закрыться руками, но под прицелом палочки снова вцепилась в простыню.
Антонин Долохов: Род, Какой же я не галантный. Вот так в камзоле... Тони оставил девочку и поднялся, пуговицы сами разлетелись под его руками, тяжелая ткань упала на пол, белая рубаха приковала к себе взгляд рыженькой девочки. Первый звериный порыв миновал и Долохов мимолетом подумал, что эта девчонка и знать не знает, что такое мужчина. Эти два...урода... Тони коснулся девичей груди и с удовольствием ощутил, как нежное тело вздрагивает под его прикосновениями. И боязно и любопытно. Бедная девочка. Долохов потянулся. Ева Митценгофф знала что такое мужчина. Но этот ночной гость, не был ни директором, ни заместителем директора. Краем глаза Ева заметила шевеление на кровати фройлян Шмерле и не сдержала улыбки, вот и к ней пришли ночные демоны. Однако долго отвлекаться ей, конечно, не позволили. Сейчас все это быстро закончится. Несколько минут и ее оставят в покое, ведь она не нарушала правил сегодня. Наверняка это друг... Ох. Девочка вздрогнула под прохладными пальцами. Пухленькая Ева пользовалась популярностью у заправителей приюта и давно привыкла ко всем возможным позициям и играм. Но первый раз ее просто трогали и это было страшновато. Что взбредет в голову этому мужчине... Ева тревожным взглядом попыталась отыскать плеть, не нашла. Ох. Долохов коснулся свежего шрама. Идиоты. Небережливые к тому же. Узенькая кровать с трудом вмещала два тела. Девочка подвинулась освобождая пространство. Подвинулась и юркнула под одеяло. Хотя чему-то они ее все же научили...
Люциус Малфой: Маленькая Маргарэт не сопротивлялась. Но когда Малфой провел рукой по ее груди, внезапно всхлипнула, еще раз и еще. Маленькая Маргарэт знала, что отец вызывает к себе девчонок не только для того, чтобы выдать новое белье. После его вызовов они нередко исчезали на день-другой в изоляторе и возвращались с потухшим взглядом. Некоторые приходили сразу, зажимая в руке мазь от ссадин и синяков. Из его кабинета не доносилось ни звука, но ученицы часто возвращались заплаканными и охрипшими от напрасных криков. Разумеется, Маргарэт отец не вызывал никогда, не трогал ее и директор, но она всё знала. Большинство учениц её сторонились, скрывая и свой позор, и свою ненависть, но некоторые щедро делились подробностями. Рассказывали о том, что творит ее папочка, глядя в упор и не давая отвернуться. В такие моменты Маргарэт научилась отключаться, становиться полностью безучастной. В конце концов, какое её дело до развлечений отца и господина Бёрзе? Её ведь это всё равно не касается, а девочки... Вероятно, они заслужили такое обращение. Может, они плохо себя вели или чем-нибудь разозлили отца? Противные стервы. Вот поэтому у неё и нету подруг. Так им и надо. А сейчас мир рушился. Хрустальная неприкосновенность фройляйн Шмерле нарушалась самым возмутительным образом: незнакомый мужчина уверенно раздвигал ее ноги и никто не приходил на помощь! Да еще эта дура Лерче проснулась и теперь расскажет об этом всей школе! В своем отчаянии Маргарэт как-то не подумала о том, что и сама Хильда в данный момент расстегивает ширинку ее мучителя и в рассказах не заинтересована точно так же. Что ей переживать - её отец вызывает к себе каждый месяц, ей уж наверняка бояться нечего!.. Ощутив на губах соленый привкус, Люциус отстранился от Маргарэт, оценивая состояние жертвы. Маленькая блондиночка трудилась усердно и со знанием дела, но была недостаточно напугана, а страх по-прежнему заводил Пожирателя куда больше, чем белокурые локоны. Отстранив Хильду, Малфой приподнял Маргарэт и рывком усадил ее на колени, устраивая поудобнее. Мир несправедлив, моя радость, ты даже не представляешь, насколько несправедлив...
Антонин Долохов: Дело свое маленькая Ева знала хорошо, настолько хорошо, что Тони расслабился и не сразу понял, что.. Что на его плече чьи-то пальцы и если рыженькая не отрастила себе третью руку, то... Долохов открыл глаза, на него в упор смотрела черноглазая девица, с отнюдь не робкой мордашкой. Смуглая, с тяжелой копной черных кудрей и телом сплошь покрытым шрамами, сколько раз ее секли? уж точно, больше десятка. Маленькая нахалка, положила ладонь на мужскую груди и осклабилася, а через секунду сильная, тонкая рука отправила рыженькую Еву в недолги полет на пол. Долохов рассмеялся и потянул смуглянку к себе. И получил такой отпор, что секунду помедлил, прежде чем наградить девчонку тяжелой пощечиной. Девчонка пошатнулась, замерла и влепила Тони пощечину. Долохов опешил. Оскалился. Загорелся. Бешенство залило его с головой, маленькая дрянь!
Люциус Малфой: Малфой крепко зажимал рот фройляйн Шмерле, но очень быстро это ему надоело и Люциус, не прекращая насаживать девчонку на всю правду жизни, прошептал ей на ухо короткое: - Тише... Или умрешь... - Ну наконец-то. От неожиданности Люциус остановился и, прижимая беззвучно рыдающую Маргарэт к себе, обернулся на шепот. За его спиной на постели Шмерле сидела та самая изящная брюнетка с каре, породистая, чистокровная ведьмочка с лихорадочно блестящими глазами. Было видно, что происходящее в спальне ничуть ее не пугает, но не на шутку заводит - полуоткрытые губы девчонки пересохли, на щеках темнел румянец, дыхание мягко волновало ночную тишину. Швырнув в Маргарэт взгляд, полный отчаянной, ведьмовской ненависти, брюнетка обвила бедра Малфоя ногами и прижалась щекой к его спине. - Я знала, что когда-нибудь это случится, фройляйн Недотрога... Надеюсь, тебе сейчас так же больно, как было мне, когда твой папочка впервые уложил меня на свой письменный стол! О, мистер, не знаю, кто вы, но продолжайте в том же духе. Маленькой дряни пора повзрослеть. Люциус ухмыльнулся и рывком насадил Маргарэт покрепче. Она была восхитительно напуганной и восхитительно узкой, маленькая Шмерле - такая же непуганая и самоуверенная, как и ее отец... В это время благодарная брюнетка времени не теряла и с трогательной нежностью ласкала его грудь, всё так же прижимаясь к нему щекой. Отвергнутая Хильда снова завернулась в одеяло, укрывшись с головой. В отличие от своей подруги, видеть происходящее она не хотела.
Антонин Долохов: Долохов опешил. Оскалился. Загорелся. Бешенство залило его с головой, маленькая дрянь! Пальцы Тони схватили пустоту, Девица испарилась, чтобы через мгновение с налету попытаться опрокинуть мага на кровать. Тони пошатнулся и опрокинулся на спину, кровать протестующе заскрипела. Долохов схватил ртом воздух, стараясь не потерять рассудок прямо сейчас, не окунуться с головой в горячую волну и не убить маленькую нахалку прямо сейчас. Игра в конце концов была увлекательной. И по сути игрой не являлась. Взрослый, сильный маг не мог сладить с тощей девкой. Бешеная она исчезала из-под его пальцев. Ох хватал она выворачивалась, он был, она отвечала, кожу тони прочертили багровые полосы, дыхание его сбилось. Два мокрых тела скручивались в узлы в бархатной темноте, скользили друг к другу и замирали на мгновение после очередного нападения. Девчонка стремилась одержать верх, она не защищалась, она всерьез вознамерилась стать главной в этом дуэте. Жадное бешенство разгорелось в их глазах, влажные тела ныли от боли, наливались синяки, на губах испарялась кровь, а в сумасшедшем танце так и не было победителя. И тут Тони наконец вспомнил о палочке.
Люциус Малфой: Слишком много страстей, слишком велико напряжение, слишком сильно вибрирует возбуждение в этой спальне... Спряталась под одеялом та самая аппетитная попка. Девочка проснулась, но была слишком напугана, чтобы открыть глаза и взглянуть в лицо этой ночи. Из одного угла комнаты доносились звуки борьбы, из другого ритмично доносилось совокупление. Ярость и Похоть захватывали спальню, а эти захватчики не умеют вести себя тихо. Продолжая терзать остатки невинности Маргарэт, Люциус тихо спросил, кивнув на дрогнувшее тело под одеялом: - Кто это? - Джейн Герни, - мурлыкнула брюнеточка. - А ты?.. - Морган Кейн. А кто вы - я знаю... Вы - Люциус Малфой. Я видела вашу колдографию в "Пророке". Малфой молча кивнул в сторону Джейн, и коварная Морган тут же упорхнула на ее кровать, ласково обняла замерший кулек из одеяла. - Джейн!.. Джейн... Проснись... Тебе не сделают больно... Тебе нечего бояться, Джейн. Ну, хватит прятаться! Это не Бёрзе и не свинья Шмерле. Свёрток дрогнул, и из-под одеяла показалось симпатичная голова, обрамленная длинными, густыми кудрями. Джейн смотрела на Люциуса и зареванную Маргарэт, уже обессилевшую в его руках, как зачарованная. Ритм насилия, тяжелое дыхание насильника и всхлипы его жертвы гипнотизировали её. Приподнявшись, девушка оглянулась на второго, который сейчас дрался с Фэйт. Ох, ничего себе дела... Выпростав ноги наружу, Джейн поднялась и уселась на соседнюю кровать, на которой лежала Хильда. Морган устроилась рядом, обняв подругу за плечи. Четыре возбужденных глаза, жадно, с какой-то дикой хищностью следящие за изнасилованием Маргарэт, заводили его еще больше.
Антонин Долохов: Палочка! Долохов рванулся к оружию, и тут девица безоговорочно победила в войне полов, как только пальцы Тони сомкнулись на футляре, нахальная девчонка оседлала его, как жеребенка. Долохов охнул и забыл про волшебную палочка, у него образовались гораздо более важные дела, чем растерзать девчонку. Например, эту же девицу...хм...обесчестить. Хотя чести там и так не было ни на грош. Рыженькая Ева, сдалась без боя, ее внимание захватила совсем другая пара. Постепенно Тони осознал, что в команате никто не спит, совсем никто. Конусы девичьего внимания концентрировались на магах. И внимание это было позитивным, как ни странно. В конце-концов - хмыкнул Тони - Кто кого тут изнасиловал это еще вопрос...
Люциус Малфой: Пока Долохов тратил время на свою излюбленную забаву "koshki-myshki", разогревая подходящую девочку и распаляя себя самоё, Люциус сразу перешел к сути вопроса и, соответственно, раньше его завершил. Насадив Шмерле еще пару раз, Люциус с широкой ухмылкой сытого кота столкнул девчонку на пол, привёл в порядок некоторые детали своего гардероба и развалился на кровати девицы. Ну, бывшей девицы, скажем прямо... Больше здесь насиловать было некого: Джейн и Морган и сами были не против отдаться - хотя бы из чувства благодарности, а Хильда для него просто не представляла интереса. Были, правда, и несколько еще не познанных девчонок, но... Люциус зевнул, прикрыв рот ладонью, и уселся поудобнее. Достаточно на сегодня. Лениво пройдясь взглядом по оставшимся кроватям, Малфой расслабленно приобнял за бедро Морган, уже с готовностью присевшую к нему на постель. - Кто это там, на последней постели?.. - Адалинда Зильбер, - ответила та и, помедлив, добавила, - Но она еще совсем маленькая. То есть ей всего десять. Свинья Бёрзе её как-то раз вызвал к себе, но у него ничего не вышло. В полумраке раздались смешки. - Что так? - ухмыльнулся Люциус, - У вашего директора не стоит на маленьких девочек? - У него на всех стоит, - заметила Джейн, - Но малышка Адалинда ему оказалась не по зубам... - Она билась молнией! - выпалила Морган, - Стихийная магия, такое бывает у малышни!.. Когда её касается Бёрзе, его бьёт молнией! Люциус про себя отметил, что на сей раз бойкая Морган не спешит будить очередную жертву. Какая славная девочка. Они, должно быть, опекают эту Аделинду всей своей девчоночьей общиной... И тем не менее Люциус подтолкнул свою несостоявшуюся любовницу: иди, мол, приведи её. Секунду помедлив, девочка сползла с кровати и побрела за подругой. Провожая взглядом ссутуленную спину, белеющую в темноте, Малфой про себя хмыкнул. Она что, всерьез полагает, что Люциус собирается уподобиться этому жирному уродцу?.. Впрочем, что им еще остается думать - с такими-то учителями...
Антонин Долохов: Бешенная скачка кончилась и Тони просто скинул девицу с постели. Та впрочем вскарабкалась на спинку кровати и блестела оттуда хищными глазами. - Как тебя зовут? - Тони накинул рубашку на исцарапанное тело. - А тебя? - голос у девицы был грудной, хриплый. - Меня зовут Тони. - Долохов поморщился разглядывая два синих полукружья на запястье. - А меня Фейт. - Подходящее имя, юная мисс Катастрофа. Хлыст? - Долохов разглядывал причудливую карту шрамов. - Хлыст, и плеть, и цепи, и заклинания...и... Тони оглянулся на Малфоя. Сибарит в окружении девиц. - Мон шер ами, ты и тут завел поклонниц... Тони оглянулся на девчонку и коротко хлопнул себя по бедру. Та фыркнула, но подумав пошла вслед за магом. - Дела в этом учереждении поставлены из рук вон плохо. Долохов резко развернул девчонку спиной к Малфою. Удивить пожирателя шрамами? Даремский приют - гарантирует.
Люциус Малфой: При виде изуродованной спины девчонки у Люциуса дернулась щека. Сентиментальность не при чем: лорд Малфой и сам был знатоком извращений, а уж пыткам была посвящена одна из самых комфортабельных секций подземелья Малфой Менор. В безжалостных и, надо сказать, умелых руках Люциуса перебывало немало жертв из магглов, грязнокровок, врагов Темного Лорда или его, Малфоя, личных неприятелей, были у него и любительницы острых ощущений, не мыслившие наслаждения без боли. Но как бы там ни было, его забавы никогда не оставляли кровавых следов на белоснежном полотне родовитой магической аристократии. Ни одно чистокровное семейство не могло упрекнуть Малфоя в недостаточной почтительности с юными ведьмами, ни одна юная ведьма не могла пожаловаться на дурное обращение с ней. Юные побеги фамильных деревьев не предназначены для побоев и пыток. Взрослые ведьмы вольны распоряжаться своей жизнью и честью, но девчонки из порядочных семейств заслуживают деликатного обращения до самой свадьбы. Кто захочет брать в жены искалеченное, запуганное существо с рубцами по всему телу? Впрочем, эта чертовка на запуганную не похожа. Фейт чем-то напомнила Малфою свояченицу - такая же необузданная, такая же сумасшедшая... - Мммм... - с сожалением протянул Люциус, переводя взгляд со спины девочки на лицо Антонина, - Как жаль, как мучительно жаль отдавать этих шутов Аврориату. Да, разумеется, Азкабан, дементоры, но подумай, мон ами: мы их там даже навещать не сможем... Всё веселье произойдет без нас. К кровати подошла Морган, ведя за руку Адалинду. Вот она, порода: умная остренькая мордашка с живыми темными глазами, смышленая и насмешливая, длинные волосы заплетены в две косы. Странно: Люциус представлял ее почему-то хрупкой блондиночкой... Наверное, фетиш. Адалинда скромно присела рядом с Джейн, во все глаза глядя то на Малфоя, то на Долохова.
Антонин Долохов: Скажи-ка мне, юная леди- Долохов смерил смуглянку тяжелым взглядом и поправил манжету рубашки - У вас часто умирают провинившиеся ? Девочка кивнула потупив глаза. Маленькая дьяволица без сомнения вынашивала какой-то свой план, но мага это не волновало. - Мон ами, - мягко проворковал он - Не повредит ли твоей репутации внезапное исчезновение двух преступников? Девочки обменялись быстрыми взглядами. В черных глазах Фейт разгорелся огонь, столь яркий, что даже полуопущенные веки не могли его скрыть. Тони засмотревшись на лицо девочки задумался. Ему безусловно хотелось взять за шкирку руководство приюта и близко познакомить с подвалами Долохов-холл. Но все это можно было устроить и красивее. В конце концов, намечался бал. Интересно какие заклятия лежат на палочках девиц, интересно как отнесется министерство к бунту истерзанных пансионерок...
Люциус Малфой: - Ну... Люциус задумчиво наблюдал, как на него карабкается Морган и усаживается верхом на его бедрах. Какая настойчивая девочка... Намерена отблагодарить за Шмерле? Или желает таким образом повлиять на его решение? Истинная женщина. Настоящая ведьма. Он погладил девчонку по худой ноге - успокаивающе, почти по-дружески, и Морган легла ему на грудь, прижавшись щекой. Очень мило, но на сегодня действительно хватит. Ему все же не двадцать лет. - Думаю, что всё же повредит, - с сожалением констатировал он, глядя на Морган снизу вверх, - Их же будут искать... И угадай, на кого лягут тени первых подозрений? Я собирался просто стереть им память... после всего, и доставить в аврориат - немного битыми и очень растерянными. У тебя есть план лучше?
Антонин Долохов: - Но ведь никто не обвинит истерзанных малышек, мон ами? - Тони погладил по голове кудрявую ведьму... - Все это следует немного обдумать, и...обзавестись местом для ночлега, мне не очень хочется спать именно здесь... - Думаю, юная леди покажут нам место для сна... Тони повел плечами прикидывая, как бы все это обставить, чтобы и весело получилось и прилично. Ночь давно перевалила за половину, и Тони ощутил усталость. Заныли плечи, дали знать о себе царапины. Долохов легонько подтолкнул Фейт к двери. - Веди Вергилий...
полная версия страницы