Форум » Погреб » Шартрез NC-21 » Ответить
Шартрез NC-21
Мишель Дроу: Место: Новый Орлеан Время наши дни. Персонажи: Лори Сартр, Мишель Дроу. (Кристиан,Зиллах,Тран,Джей - и прочие лярвы леди Брайт) Рейтинг:NC - 21 Предупреждение: терпкий вкус шартреза и "Потерянных душ?" Памятка : игра в теме согласуется с обоими участниками, в обязательном порядке
Ответов - 44, стр:
1 2 3 All
Мишель Дроу: Тот, кто кое-что понимает в жизни пьет на Марди-гра. Нитки дешевых,ярких бус в французском квартале повсюду, под ногами,вперемешку с жестяными луидорами,осколками стекла и конфетти, на ветках деревьев и оградах. В французском квартале алкоголь течет рекой, как и во всем городе. В разгаре весенний карнавал. Чужие жены беременеют под каждым кустом,чужие мужья очертя голову бросаются в приключения. Дети достают из пирогов пластиковых Иисусов и надеются получить в подарок действительно интересные вещицы. Никто не умирает на карнавале,господь тоже любит веселье, а если и случится несчастье его зальют шартрезом. Зеленым как глаза дьявола, если выпить его очень много, то глаза станут пронзительно зелеными и начнут светится в темноте... По-крайней мере так верят в французском квартале. Все дети ночи пьяны на этой неделе. В конце темной Конти-стрит,надо свернуть и пройти Бурбон-стрит и окажешься на улице под названием"Шартрез". Этот чертов ликер из тысячи трав способен свести с ума целый город,город готовый к сумасшествию радостно приветствующий его. В середине улицы Шартрез находится "Клуб". Он так и называется и все постоянные обитатели согласны с его худощавым хозяином Кристианом, именно так и надо назвать квинтессенцию всего и вся. Клуб - это подвал, по бетонным стенам которого всегда журчит вода. Клуб -это убежище всех неприкаянных сущест французского квартала. Худых, бледных, татуированных, существ с тонкой паутиной шрамов на запястьях, парней,девушек и тех чей пол невозможно определить с первого взгляда, все они одиноки и все они приходят в "Клуб" за весельем. За зеленым безумием, за поцелуем сорванным с губ незнакомца, за песнями прославляющими смерть. Они приходят послушать чудовищно прекрасных близнецов,про которых ходит так много слухов, приходят на концерты "Потерянных душ?", жадно музыку слушают Зиллаха с его безумной бас-гитарой и сладострастными текстами... Так или иначе все приходят в клуб Кристиана. Даже Мишель сидит за стойкой, и пьет пронзительно-зеленый ликер. На сцене беснуются близнецы, и Мишелю кажется что чернота кругом пульсирует в такт музыке. Кристиан салютует Мишелю стаканом абсента,улыбается обнажая белоснежные клыки и ставит стакан на стойку. Он не пьет. Молодой Дроу опустошает стакан и закрывает глаза. - Посмотри вокруг - шепчут близнецы -посмотри... И Мишель смотрит в беснующееся море тел
Лори Сартр: Воздух, пропитанный насквозь вожделением, нежно клокочущий и сладострастно скользящий, неравномерно распределяется по ограниченному квадрату клуба, ползком пробираясь по самому низу, настойчиво и неторопливо подчиняя своему безумию все близлежащее пространство; влажные стены, с которых сочится терпкий коктейль испарений, парящих ядовито-зеленым облаком над головами содрогающихся завсегдатаев клуба; и музыка, разбавляющая зрительные галлюцинации слуховыми, приводящая в еще большее колебание окружающее буйство чувственными волнообразными толчками. Движение и безумие. Это то, что сейчас было необходимо. Пятый по счету бокал с ядовитым напитком отправился вертикально вниз, в путешествие по нежно-розовому и влажному тоннелю пищевода. Апатия и безразличие, томление бездействия, смертельно навалившиеся и снедавшие изнутри, привели сюда анорексичную девицу, безучастно смотрящую на окружающую вакханалию.
Мишель Дроу: То и дело и плотной стены полумрака выныривали странные создания. Парень ведет мальчишку на тоненькой цепочке пристегнутой к собачьему ошейнику,болтающемуся на тоненькой шее. Два андрогинных создания ласкают друг друга полупрозрачными пальцами,так бережно,будто гладят старинный фарфор. Другой парень с раскосыми глазами, Мишель знает,что его зовут Тран, висит на двух слишком взрослых джентельменах с какими-то дикими глазами, Кристиан отчитывает стайку девиц с джоинтами в пальцах. Сент Джеймс кричит на губастого мальчишку... Парень с губами ядовито-оранжевого цвета покачивается обхватив себя руками за плечи. Мишель знал всех их по именам,потому что бывал в клубе каждый вечер,вот уже второй месяц. Кристиан сдал ему комнату над клубом... Время близнецов закончилось и на сцену лениво вышел Зиллах, невысокий,хрупкий блондин с ярко-изумрудными глазами. Он всегда был таким томным,готовым к обожанию. Пепельные волосы перевязанны красным шарфом, три прядки покрашенны в золотой,кпасный, и зеленный. Все его тексты были гениальной мешаниной непристойностей и страсти. Дети в клубе зашлись в восторженном вопле и Мишель неожиданно для себя закричал с ними. Кристиан всучил Мишелю еще один стакан зеленного безумия и куда-то исчез. Он всегда куда-то исчезал, этот Кристиан,и никогда не пил. До конца Марди-гра оставалось три дня. Целая вечность. Мишель слез с табурета и пошел сквозь разгоряченную толпу,кто насквозь мокрый(видимо прислонился к стене),обрызгал его водой. Парень пробрался поближе к сцене. Будет весело. Он уже видел как бывает когда поет Зиллах. Бывает весело.
Лори Сартр: Приятное тепло разливалось по всему телу, мысли извилисто блуждали по глухим лабиринтам. Томная темнота обволакивала и создавала непроницаемый вакуум, прикрытый колпаком и отгораживающий от неприглядной действительности. Сон, полудрема, готовые к сладким объятиям вынуждены были в страхе ретироваться, ибо настроение толпы стало меняться. В воздухе повисло напряжение, терпкое и заставляющее в исступлении искать его причину. Причина нашлась, томно покачивающейся на сцене. Тонкое хрупкое создание, сжимающее в паучьи длинных пальцах непристойно длинный микрофон. Неожиданно низкий бархатный голос, потягивающий слова песни словно жвачку, медленно, со вкусом и удовольствием, наслаждаясь производимым эффектом. А он был поистине впечатляющим. Трепетание, нежное колыхание где-то в области живота, ультразвуком проникающее и заставляющее содрогаться от наслаждения, прерывающее дыхание и накидывающее шаль на обезумевшие и вожделеющие глаза с поволокой. Молодые люди, девицы, вся эта плотная масса из разгоряченных буйных тел, растекшаяся у сцены, вибрировала и колыхалась, словно состоящая из желатина, сладкого фруктового желе, пришедшего в буйство от звуковых колебаний. Он прекратил петь и встал как вкопанный. Он смотрел на безликую толпу, готовую разорвать его и растащить на сувениры. Жилистая тонкая рука медленно погрузилась в глубину потаенных карманов. А в следующее мгновение все могли лицезреть огромную горсть разноцветных маленьких драже, уютно устроившихся на его тонкой ладони. Красные, желтые, пурпурные и ярко-зеленые волшебные шарики перекатывались и манили, улыбались и играли в свете рамп своими глянцевыми боками. Одно невинное мгновение и пронзительно дивный свет. А затем знакомый, с документальных и не только кинолент, чарующий жест. Взмах правой руки под острым углом в сорок пять нацистских градусов и распрямленная ладонь. И дождь. Разноцветный чародейский дождь, с красочными круглыми градинами, чудесно осыпающимися над восхищенной чернью.
Мишель Дроу: По какой-то негласной договоренности драже ловили ртом скрестив руки за спиной. Наверное так нравилось Зиллаху. Видеть перед собой целое море голодных птенцов с открытыми ртами, бледных,черноволосых,с горящими,голодными глазами,кому-то сегодня повезло и яркая бусина попала в нежно-розовый бархат горла,кому-то нет. Эти птички останутся голодными,но ненадолго. Жадные до любой пищи они найдут чем насытиться. Забудуться в суматохе разгоряченных тел, лепете случайной подружки, поцелуях и ласках. Они найдут себя на дне стакана,или пузырька с таблетками, но истина из рук Зиллаха сегодня не для них. Мишель привычно поразился отточености жестов музыканта и синхронности действий всех остальных. Прежде чем осознал, что и сам стоит приоткрыв рот и скрестив руки за спиной. Стоит у самой сцены. И нечеловечески прекрасное лицо Зиллаха совсем близко. И ногти у него длинные и острые. И что в этом клубе сегодня только два блондина. Мишель и Зиллах. Запертые в остановившееся время как пчелы в янтарь. Запах земляники. Драже на языке. Длинные ногти оставившие на щеке царапину. Глаза цвета шартреза. Запах земляники. Кровь тонкой струей сбегающая по щеке. Время вдруг снова пошло. И Мишель без сознания рухнул на пол. В запах земляники.
Лори Сартр: Стоять у сцены было невыносимо. Стадо невменяемых овец, скачущих и извивающихся в экстазе, оттесняло к самому сердцу пульсирующей бездны. Понадобился всего один сквозной миг, чтобы Сартр осознала, что находится в самой сути исступленно пляшущего чрева. Юг, север, запад и восток.. . Бледный, с подведенными глазами аморфный брюнет; коротко стриженая девица с багряным ртом; миниатюрный шатен с нежными стеклянными склерами; и, о черт, юноша, с бескровным бледным лицом, хрупкий и тонкий, Маленький Принц, заблудившийся в иллюзорной, привидевшейся пустыне полной наваждений, заботливо отворившей двери ночного оазиса. Он падал. Маленький принц терял равновесие и падал с головой в агатовый омут, готовый в любую секунду растоптать его нежное тельце. В неосознанном порыве руки потянулись к худой, бестелесной тени кудрявого мальчика, неумолимо исчезающей в фиолетовом беспамятстве. Он оказался совсем легким, состоящим из эфира и влажного тумана.
Мишель Дроу: Их было двое. Зеркальные отражения друг друга,братья близнецы. С молочно-белой кожей, с глазами глубокими как омут. Неестественно красивые,они любили земляничные духи,ароматизированные сигареты, и шартрез. Новый Орлеан принял их с распростертыми обьятиями,он научил их любить шелковые вещи,красный цвет и друг друга. Их порнография была высоким искусством,танцем отражений. Их волосы смешивались в одну блестящую лавину,а дыхание всегда было землянично-горьким. Их ценили за красоту и грацию,за противоестественную любовь. За тонкие запястья и точеные белоснежные тела. Но старость не пощадила и их. Паутина морщин обезобразила лица. Они смотрели друг на друга и видели приближающуюся смерть. Они пили кровь друг друга в нелепой надежде снова обрести молодость и истово занимались любовью чтобы забыть о холодном тумаене забвения. Они перестали выходить из дома и спали по очереди,бодрствующий всматривался в темные углы комнат огромного пустого дома,чтобы отогнать старуху с косой,если она покажется. Но однажды они не смогли подняться с постели два ссохшихся старика, их кровь стала совсем жидкой. И ночь забрала их. Мишель трясся мелкой дрожью. Он узнал близнецов. Они совсем недавно пели на сцене,но как они победили смерть? И почему,почему,почему... Кто-то обнял его сзади,сильно стиснувв обьятии -Не забивай себе голову,малыш -шепнул голос Кристиана и его язык легко скользнул по мочке уха. На столе появились два стакана и хозяин бара исчез. Почему два стакана? Мишель поднял голову,перед ним сидела девушка. Это для нее второй стакан.
Лори Сартр: Все ли с ним было в порядке...Прозрачный и ветхий, он сотрясался , а взгляд был потерянным и отрешенным. Пребывая в липкой, тягучей прострации совершенное белокурое создание подплыло к стойке, растекшись своим безупречным тощим задом на высоком стуле у самого бара. Черные паучьи пальцы обвились вокруг тонкой змейки шеи поддерживавшей , белокурую голову, а смоляные патлы, повисли совсем близко от бледного юного лица. Хозяин бара. К своему неудовольствию и удивлению Сартр отметила, что ей это было неприятно. Продолжая беспардонно разглядывать аморфное создание, потягивая очередной терпкий коктейль она лихорадочно думала. Юноша только что пришел в себя и тот факт,что он не заметил ее, был вполне объясним. Однако, это невинное обстоятельство неприятно скреблось о самолюбие, что само по себе было довольно необычно. Молодые люди ее не интересовали. Ну почти. -Вам уже лучше?- нарочито равнодушным тоном Сартр обратилась к ангелу, недоуменно глядевшему перед собой.
Мишель Дроу: Мишель растерянно кивнул девушке,беспомощно улыбнулся, и поднялся оставив стакан не тронутым. До выхода из бара было двадцать метров сквозь людское море. Утлой лодочонкой сквозь шторм Мишель переплыл его, и возле выхода его настиг голос Кристиана -Возвращайся к четырем! Так они договорились когда Мишель снимал квартиру,к четырем часам в баре бывало совсем мало народа, Кристиан закрывал заведение в пол-пятого. Но Дроу ни разу не видел его пустым. Иногда к лестнице на второй этаж он шел мимо подростков спящих на барной стойке,иногда мимо Кристиана приводящего в порядок бар. Очень редко мимо Зиллаха Моллоха и Твига пьющих с очередным фанатом. Но он никогда не видел близнецов или "Потерянные души?". В клубе всегда кто-то был,но Мишель добросовестно возвращался к четырем. Через полутемное помещение шел к лестнице и в своей комнате на втором этаже не раздеваясь падал в сны. В сны которые было невозможно вспомнить,но они то и дело напоминали о себе. Постоянное дажавю. Уличный ветер принес ему прохладу и целую вереницу запахов. Нежный -молодой листвы,резкий-алкоголя. Запах дешевой роскоши и бурного веселья. Запах секса. Этот ветер принес обрывки мыслей и событий. Мишель прислонился к холодной стене жадно глотая воздух.
Лори Сартр: Абсолютно безучастен. Сухой кивок и брошенный стакан. Однако, он должен вернуться… Сартр пришлось выждать целую минуту, шестьдесят тягучих и садистски медленных секунд, заполненных пенистыми и расплывчатыми мыслями, снующими по периметру воспаленного мозга и исчезающего в тумане клуба. После этого она встала со стула, вышла из-за барной стойки и направилась к выходу. Ее никто не окликал. Прохладный воздух и ветер в волосах. Она покинула клуб. Глубокий медленный вдох и ощущение свободы; кислород, раздувающий нежные губчатые легкие и плывущий вместе с восхитительным током крови. Несколько шагов вдоль переулка и остановка. Она собиралась последовать за ним. Увязавшееся любопытство, навязчивая идея, бурлящие в крови коктейли переставляли худые ноги и заставляли быть осторожней. Нехорошо будет спугнуть его сейчас . За ним хотелось понаблюдать, развлечься, совсем чуток. Сартр начала искать пьяного ангела в темноте
Мишель Дроу: - Подзаработать хочешь? - тяжелое потное тело, с резким запахом спирта, навалилось на парня. -Иди на хер -выдавил Мишель,тяжелый "покупатель" мешал дышать, и оттолкнул пьяньчугу. Тот плавно осел на землю и ушел в мир своих грез, признаков жизни, по-крайней мере больше не подавал. Французский квартал полон такими, заблудившимися в лабиринтах собственных желаний идиотами.. - Подзаработать - фыркнул Мишель - Под-за-ра-бо-тать. - продаваться на улице. Как дешевые бусы и леденцы. Неожиданно парень развеселился, и даже рассмеялся. Белые волосы,кожа, вещи - слишком яркое пятно, чтобы раствориться в бархатной тьме, дети Марди-гра ходили неслышно, скользили невидимками, в черном с ног до головы. "Ну и пусть ходят" - подумал Мишель. С неба светили равнодушные звезды. Мишель улыбнулся и пошел. Гулять.
Лори Сартр: Осторожные неслышные движения под немое эхо затаенного нетерпеливого дыхания, гулкие отголоски чьих-то тяжелых шагов, беспокоящих усталую каменную мостовую. И абсолютное отсутствие какой-либо конкретной цели или сносного оправдания сонному преследованию. Впереди намечался серый безликий проход, зажатый с обеих сторон каменными постройками землистого оттенка, окна располагались симметрично, примерно на уровне двух метров, огрызки мутного стекла дерзко возвышались над треснувшей гнилой деревянной рамой, а терпкий запах плесени и разложения невольно уносил непостоянный поток мыслей в лондонский Уайтчепел век эдак в девятнадцатый.. Усмирив разыгравшееся воображение, Сартр направилась сквозь узкий коридор. Размеренные шаги и неожиданно растянувшаяся секунда, сумевшая вобрать в себя не только множество мелких событий, но и раздумий по этому поводу. Что-то вроде - классическая банановая кожура? Фу, как пошло и банально. Куда пикантней и романтичней будет , если это окажется блевотина отчаявшегося наркомана, борющегося с невыносимой "ломкой" и страдающего от неразделенной любви. Увы, идентифицировать сию склизкую субстанцию , растекшуюся по каменным плитам так и не удалось. Сартр с грохотом обрушилась в самую кучу ароматизированных разлагающихся отходов. Обретя устойчивое горизонтальное положение, вставать уже не захотелось. Зачем она здесь? Кого ищет? Неожиданно кристально чистый поток ветра , колыхнувший волосы и унесший с собой тревогу и беспокойство. Чистое бархатное небо, с редкой пылью подмигивающих звезд и ложе из кучи дерьма, приютившее потерянную девицу, наслаждающуюся бесплатным сеансом в планетарии.
Мишель Дроу: Мишель обогнул угол Бэррэкс-стрит, и наткнулся на странную сцену, вокруг истекающего кровью на тротуаре мальчика собрался народ. Мишель остановился. Двое туристов из Алабамы потерялись в поиске Бурбон-стрит и остановились посмотреть, что происходит. Чернокожий парень сердито потирал шею поглядывая на парочку копов. – Похоже, кое-кому надо вызвать "скорую", – отметил один из них. – В этом нет необходимости, – сказал только подошедший мужчина, красивый, с черными глазами. Именно на нем висел сегодня Тран... Тран! Этот голый мальчик - Тран! Мужчина Мишелю не понравился, но к нему тянуло. И это Мишелю еще больше не понравилось. – Он живет со мной. Я отвезу его домой. Мужчина опустился на колени и усадил Трана, оперев на стену. Юноша поднял дрожащие веки. Он уставился на Мужчину , не узнавая его. – Он живет с вами? – переспросил белый коп. – А что он делает на улице с голым задом? -И почему он весь в крови - вставил Мишель. Хотя по чести, не его это было дело Мужчина встретил подозрительные взгляды с непоколебимой, ангельской честностью: – Боюсь, он слишком много выпил. А вообще он не потребляет алкоголя. Мы поссорились. Он выбежал на улицу, и я не успел его остановить. – Как его зовут? – Джон Лэм. – Как ваше имя? – Я Лизандр Бирн. Живу на Ройял. – Покажите удостоверение. Мужик протянул копу водительские права с двумя вложенными внутрь банкнотами. Заметив краем глаза зеленое содержимое, другой полицейский властной рукой махнул на зевак: – Разойдитесь. Нечего здесь глазеть. – Этот мальчик ранен, – возразил Мишель.
Лори Сартр: Как бы неприятно это ни было, но нужно было подниматься. Вставать, отряхиваться от прилипшего к самым неподходящим местам кхм...мусора, и далее тянуть за собой шлейф, состоящий из невообразимо причудливой гаммы ароматов. Покачиваясь и сопя под нос заковыристые ругательства, Сартр встала, отряхнулась, принюхалась, пожалела об этом, снова отряхнулась и пошла вдоль злополучной стены. В следующем переулке обнаружилась довольно необычная сцена, от которой на до того постное личико Сартр от пережитых неудовольствий невольно полезла довольная и злорадная кривая улыбочка. Вволю изваляться в мусоре, словно котлетка в панировочных сухарях, видимо еще не самый большой конфуз. Впереди маячил очаровательный худенький мальчишка, довольно симпатичный, с тонкими щиколотками и прелестной лесенкой тоненьких ребрышек, по которым так и хотелось пройтись "козьими ножками" словно по ксилофону. Дивно. Ах да, мальчишка был абсолютно голым. По мере приближения Сартр смогла рассмотреть повнимательней стайку людей, собравшихся поглазеть на это диво. Так-так-так...Полицейские и праздные зеваки, такие же как она сама. Из толпы слышались выкрики, паренек же, по-видимому, не вполне осознавал, как он сюда попал, где вообще находится, и почему отмерзли его ни в чем не повинные розовые ягодицы.
Мишель Дроу: – На нем кровь, – отметил кто-то Все посмотрели на Трана. И правда, хотя в полумраке это было не сразу заметно, но на бледной коже лица, груди и ног виднелись темные пятна. – Мистер... – Белый коп заглянул в водительские права. – Мистер Бирн. Вы знаете, откуда эта кровь? – Я видел, как он упал, когда бежал. Вероятно, ударился об асфальт. Черный коп наклонился, чтоб рассмотреть Трана ближе, затем поднялся и указал на укушенный сосок: – Это он тоже сам себе сделал?- мужчина пожал плечами: – Это сделал я. Я не в ответе за его сексуальные наклонности, но стараюсь удовлетворять их. Полицейские переглянулись. На их лицах отразилось отвращение. Белый коп вернул Джею удостоверение, осторожно сжимая его большим и указательным пальцем. Очевидно, он решил согласиться на взятку. – Господин Бирн, я советую вам забрать вашего... э... друга домой и не выпускать его, пока не протрезвеет. Если я еще раз увижу его на улице в таком состоянии, то возьму под арест. Мужчина кивнул, улыбнулся. Иной счел бы его поведение унизительным. Но в глазах его мелькнула такая откровенная радость. что Мишеля замутило. – Спасибо, сэр. - мужчина подхватил мальчишку и потащил куда-то. Толпа разбредалась. Мишель фыркнул - Уроды - и ощутил еще один приступ дурноты, на сей раз причиной была девчонка, в грязи с ног до головы и амбре... Мишель узнал ее.Она оттащила его от сцены... -Э-э-э-э. привет, на тебя напал мусоровозчик?- после сцены оставившей после себя тонкий вкус гнили, хотелось отвлечься
Лори Сартр: Поразительно. Преследование и бесцельные блуждания по неизвестным окрестностям отменялись. В них более не было необходимости. Прямо посреди скопища столь разношерстной публики оказался тот самый светловолосый юноша. Рядом с обнаженным мальчиком-эксгибиционистом. Мостовая медленно начала плыть перед глазами, а окружавшие ее предметы двоиться и расползаться по окрестности. Скривившиеся в мучительной гримасе губы, протянули упавшим голосом что-то вроде -Только не это.. Тошнота и духота волной накрыли с головой, и оставалось только стиснуть зубы и терпеть. Все должно было вскоре пройти. Главное, отвернуться от обнаженного юноши и тихо проклинать ненавистную тетку-эксгибиционистку, внушившей ей отвращение к наготе. Хотя правильнее то было назвать не отвращением, а неадекватной физической реакцией на подобные зрелища. Словно алкоголик или наркоман прошедший курс реабилитации, где он получал небольшую дозу вожделенного препарата или напитка, и попутно небольшую таблеточку, которая заботилась о том, чтобы вам было не просто дурно, а так, чтобы выворачивало наизнанку. И так с каждым приемом. Условный рефлекс, как у собаки. Вот только вместо кормушки перед носом -мушки перед глазами и тараканы в голове. Постепенно тошнота отступала, а улица прекращала вертеться вокруг своей оси . Прямо перед ней нарисовалось то самое белокурое чудо из бара, то самое, из-за которого она и оказалась здесь. Оно само подошло и обратилось с незатейливым вопросом. Осмотрев его снова с головы до ног, Сартр медленно , подбирая слова, хоть и не особо вникая в их смысл , довольно слабым голосом неторопливо протянула: -Да...Он напал, и мы отчаянно сражались прямо в кузове, прямо посреди благоухающих роз, но как видите я жива, а вот его безжизненное тело теперь разлагается неподалеку в мусорном баке...-Сартр посмотрела на кончики своих пальцев, потом подняла взгляд на мальчика и исподлобья наблюдала за его реакцией. Голос ее был лишен какой -либо эмоциональной окраски , усталый, но спокойный. -Если вам интересно, мы можем прогуляться до того мусорного бака...
Мишель Дроу: Мягко забили часы, несмотря на то что ратуша была довольно далеко, бой было прекрасно слышно. Мягкий, тягучий бой часов, которые древнее половины зданий города -Бомммм,бомммм,бомммм,бомммм - Мишель машинально сосчитал -Четыре часа. Четыре? О, мисс, мне пора возвращаться домой, но... Слушай, пошли ко мне, а? - Мишель отбросил церемонии как окурок сигареты - Тебе нужен душ, мне собутыльник. Клянусь пальцем не трону. Поверить незнакомцу из французского квартала способен только псих, но их здесь так много. Все напропалую друг другу верят, обманываются и верят вновь... Собирать паззлы из раскромсанных сердец и душ, так увлекательно. Иногда правда мозаику собирают холодные пальцы врачей...Фигня все это
Лори Сартр: Сартр смотрела на каменные блоки, которыми была вымощена мостовая.. Взгляд впился в прямоугольную плиточку, края ее были обшарпаны, серединка стерлась и лоснилась. Пальцем не трону...сжатые губы сдержали рвущийся на волю, довольный смешок. Наконец , убрав с глаз нависшую косую челку, Сартр взглянула на паренька. -Это славно. Пауза. Несколько секунд раздумья ,выдох. -мм...Во что переодеться у вас найдется? Ах да,-она протянула для пожатия тонкую и бледную костлявую ручку,- зовите меня Сартр.
Мишель Дроу: - Найдется - пожал плечами Мишель, и практически бегом потащил с собой новую знакомую. Сквозь ночь со всеми ее тайнами и соблазнами быстрым-быстрым шагом. Не обращая внимания на соблазнительные переулки и таинственные повороты. Духи Нового Орлеана останутся сегодня без ужина из двух белесых детей. Двери Клуба были открыты и народ внутри все еще клубился как тьма над костром. Кристиан встретил парочку легкой улыбкой - Загулялись, детишки. - И окинул мисс Сартр тяжелым как вечность взглядом. Без лишних разговоров подтолкнул их к стойке, и одним неуловимо легким движением развалился на ней как сытый кот. - А как зовут юную ...хм... леди? Мишель смешался, вопрос явно не ему, и скинуть с плеча ладонь Кристиана казалось невежливым. Тем более что рука на плече обрелась, просто и незатейливо, без всяких там подтекстов. Наверное. Но за Сартр почему-то стало обидно. Слишком много полутонов в голосе, слишком резко блестят глаза.
Лори Сартр: Перед глазами мелькает пущенная в обратном направлении пленка, серые и грязно-коричневые кадры быстро следуют друг за другом, сменяясь с невероятной частотой. Время, пущенное вспять, демонстрирует летящим ветреным детям мостовую, переулки, тесные коридоры и бронзовые кованые ворота. Несколько несуществующих минут, и безмятежный мир вернулся туда, откуда начал. Секунды намеривались вновь погрязть в малахитовом cocktail и густом эфире не останавливавшегося ни на мгновенье, клуба. На своем месте оказались высокий стул, барная стойка, Кристиан. Кристиан... Несуразное существо, победоносно сжимающее своими твердыми пальцами филигранные плечи мальчишки. Похотливое, омерзительное лицо. Упругое колесико лиловой зажигалки, гибкая сигарета и настойчивый вдох. Выдох, вместе с которым сквозь раскрытые влажные губы вырвалось наружу ажурное серое облако, скрывшее собой землистое лицо Кристиана. Сартр курила с удовольствием, медленно заполняя легкие сизым дымом. -Лори Сартр, -сухой безучастный ответ для Кристиана. Пальцы, играющие с зажигалкой, стоящей то на одном ребре, то на другом. Флегматичная, твердая и отчетливая фраза, нахальный взгляд сквозь полуприкрытые веки, обращенные к Мишелю. -Я думаю, нам следует отправиться наверх.
Мишель Дроу: Пойдем - кивнул Мишель, одним плавным движением выскальзывая из хватки Кристиана и оказываясь за плечами Лори. Тонкие пальцы обхватывают ирреально тонкую талию бледной девицы. Парень лукаво подмигивает Кристиану, то ли извиняясь, то ли обещая что-то. он повел Сартр перед собой не разжимая ладоней, вслепую таким вот странным образом они преодолели лестницу и пустой коридор. У двири Мишель наконец отпустил девушку и начал искать ключ в карманах пожимая плечами - Извини, просто мне казалось, что меня этот клуб просто так не отпустит, вот и держался за тебя...- парень улыбнулся, тонкие пальцы наконец нащупали ключ - Вот, такой вот идиотизм... Мишель шагнул в комнату. В комнате не было кровати, стола, стульев, подушек и дорогой обстановки, также в комнате не было телевизора и стереосистемы. В комнате был огромный матрас, гитара, стопки книг и куча одежды в углу. И Батарея бутылок у стены. На полке стояли бокалы и пара тарелок. Стены заклеенные газетами пестрели готическими буквами. Окна не было. Мишель обвел взглядом свое скудно хозяйство и улыбнулся - Чаю не предлагаю, у меня из посуды только бокалы, а из них чай пить неудобно. Поэтому чай я не пью. Душ там. Полотенца в душе. Мишель указал на дверцу, за которой томилась душевая кабина. - Голодная? - Парень стянул рубашку, и облачил тощее тело в черную свободную майку.
Лори Сартр: Вот он, рай для заблудшей души. Эдем, в котором есть абсолютно все, что необходимо потерянному, капризному и ленивому ребенку. Музыка, литература и алкоголь. Сколько случайных знакомых здесь побывало, сколько толстых и тощих тел продавливали и без того погнувшиеся пружины матраца.. Чьи пальцы - тонкие, костлявые, пухлые и несуразные истязали обнаженные струны, попутно надрывая голосовые связки. В такой комнате не распивают чаи и не говорят о погоде. Пропахшее алкоголем и страстями пространство вобрало в себя настроение. Разговоры до хрипоты, бурный случайный секс и сигаретный дым, прикрывающий собой здешние пороки. Кивнув в ответ на вопрос Мишеля, Сартр медленно продвигалась в сторону интересовавшего ее, в данный момент ,объекта. Душевая кабина. Именно кабина, не комната. Проржавевшее устройство, попеременно поливающее то холодными, то обжигающе горячими струями. Но это было не столь важно, Сартр с удовольствием скинула с себя отвратительно пахнущую одежду и подставила свое тощее тело неуверенному и неравномерному водопаду. Капли тяжело ударялись о кожу , змеями расползались по всему телу, заставляя вздрагивать от удовольствия. Прошло пять минут или десять или полчаса, время исподволь утекало в маленькое отверстие в кафельном полу. Сладкий поток неожиданно прекратился . Протертое, но на удивление чистое полотенце, нашлось безвольно висящим на пластмассовом крючке. Смахнув последние вялые капли с истомленного тела, Сартр поняла, что об одежде спросить забыла. Надевать зловонный наряд было просто невыносимо. Сартр насколько могла, обернулась небольшим полотенцем и осторожно вынырнула из душа. Сделав несколько осторожных шагов босыми ногами по холодному полу, она остановилась, вперив взгляд в спину хозяина. - Мне нужно что-нибудь, что можно надеть.
Мишель Дроу: А по-моему - протянул херувимчик медленно разворачиваясь - И так совсем не плохо - Мишель поправил непослушную прядь продолжая рассматривать Сартр - Нет, правда, совсем неплохо - Но, вон там - кивок на кучу вещей в углу - Можешь выбрать что понравиться И вдруг юный Дроу осознал что не может отвести взгляд. И дело не в том, что она не одета, не в симпатии или похоти. Просто это невозможно. Просто потому что невозможно. Невозможно как вечная любовь и вселенское добро. Невероятно как библейский рай. Светлый болезненно, светящийся почти силуэт девочки которая просто не знает что такое еда. Еще не потрепанный жизнью, но уже расписались привычки легкими тенями, на бледном лице. Мишель подумал, что они могут дать друг другу все, ровно на мгновение, чтобы потом забрать и никогда не вернуть. Два томных паразита. Их резкие скулы, их тонкие пальцы, их глаза, их одинаково тонкие тела, полумертвенная бледность, угловатая пластичность поз, горящие глаза. Никто не смог бы определить их пол. Мишель шагнул вперед и невольным инфантильно-мягким движением провел по ее плечу и застыл на секунду. Недоверчиво отнял руку будто засомневался в реальности молочной кожи и взял ее за руку, пальцы сплелись. Как два паука. Два нежных насекомых. Два полупрозрачных паразита. - Наша кожа одного цвета - но растерянность куда-то ушла оставив их вдвоем. Только вдвоем. Так близко как никогда и ни с кем.
Лори Сартр: Одно мгновение и комната, стены, обстановка, все, что казалось таким осязаемым и реальным утратило какую-либо окраску. Они стали прозрачными, эфемерными и неосязаемыми. Рассыпались по частям, распадались на крупицы, молекулы, атомы, погружая время в янтарь, сохраняя миг и растягивая его, на сотни и тысячи кристально-чистых секунд. Сплетенные пальцы, вдох-выдох, прикосновение и близость. Без слов, без объяснений, кровь, просочившаяся сквозь кожу, чрезтканевой мультиполярный обмен ДНК и непорочный сквозной миг. Сартр осторожно глотала воздух, боясь отпугнуть неожиданно свалившееся и столь прекрасное наваждение. Протянула свободную руку, положив Мишелю на хрупкое плечо. Это было легко, они были одного роста. Вдох-выдох, кислород разносился по капиллярам. Вдох-выдох, углекислота стремительно покинула организм. Невесомая рука опустилась ниже, на бренную грудь.
Мишель Дроу: Теперь и пальцы приросли к ее коже. Не отнять ладонь,но можно скользить по тонкому мареву. Мишель почти чувствовал как соеденяются извечные круги кровотока. Большой к большому, малый к малому, как капилляры двух организмов соеденяются в общую сеть. Как легкие тысячами невидимых альвеол сливаются в единое, как сращиваются позвонки и срастаются ногти,как кровь ее волос вливается в молоко его прядей. Алхимический марьяж длился мгновение,как оргазм но растянул время на вечность. Едино дыхание и пульс, едины системы и ткани. Они одно. Мишель скользил пальцами по ее телу,не в силах отличить его от своего, отзывались импульсами клетки ее тела, и по их общей нервной системе шли в их мозг.
Лори Сартр: Нежное электричество рассеивалось по трепещущим сосудам, застревая в глянцевой сети капилляров, обжигая щупальца возбужденных нейронов. Гравитация, бессердечная непреклонная сила неумолимо тянула все ниже, заманивая на сонное жесткое ложе. Двигаясь слаженно, в унисон с земляничными розовыми мускулами, медленные скользкие мысли отправлялись в соседнее тело, не встречая на своем пути никаких преград, существующих или выдуманных . Абсолютное единение. Совершенное блаженство
Мишель Дроу: Старая как мир механика возвратно-поступательных движений дурманит головы почище белой пыли. Движения так просты и так надежны. Но в этот раз, умудренные и слегка разочарованные в жизни любовники,растаяли без следа. Двое детей перед порогом вечности,плывущие в неизведанное, в томительную, даль. Судорожно ищущие опору и находящие ее друг в друге. Сливающиеся в одно, как две капли ртути. Бархатистая нега лона, влага извечная как существоваение,семя новой жизни,несущее в себе зачаток смерти
Лори Сартр: Упоение движением, размеренный шепот приливов, темная поволока и нежный бархат разливающийся по комнате. Желатиновое застывшее мгновение не желающее впускать посторонних, которые не нуждаются в приглашении.Они приходят сами. Студенистый воздух раскрошил совершенно новый, чужеродный треск, скрип резанувший фальшивым фа по напряженному слуху. Не смотреть... Сартр повернулась навстречу сочному хрусту. Медленно, медленно взгляд поднимался с самого низа, скользя по истощенному телу застывшему в дверях. И, наконец, встретился с немигающим взором, настолько же темным, насколько неподвижным. Кристиан .
Мишель Дроу: Кристиан. Пылинка не наделенная осознанием себя, в этой, новой вселенной. Бесконечности только для них. Ты хочешь стоять там и ждать чего-то? Стой и жди. Изгиб спины изящный как истерическая эклектика арабского оружия, запах земляники. И образ кого-то в дверях, просто растворяется. О, нет. Кристиан все еще там, безучастно наблюдает, на пороге. Молча. Но в комнате его нет, Мишель не видит его их общими глазами. Тело захвачено в плен неумолимого движения, с каждым толчком плетется ткань реальности, взрываются звезды и возникают сверхновые. Встают города и гибнут миры. Есть ли в этом тягуче-янтарном величии какой-то Кристиан? Зрачки расширены, дыхание сотрясает тело. Никого нет в их вселенной.
Лори Сартр: Нежная испарина, покрывшая тонкой пленкой лоб, ноги, руки осторожно исчезала, стиралась с чуткой кожи, истомленной и насытившейся. Ставшее размеренным дыхание, остывшие волны и новый день или ночь, или сумерки, смутно поглотившие и то и другое. Но на этот раз осталось кое-что еще. Оболочка, окутавшая двоих. Все еще соединяющая паутиной и невидимо скрепляющая два больных создания. Сартр слегка приподнялась и стала разглядывать комнату, обстановку, все казалось чужим и незнакомым, никогда не виденным ранее. Затем она взглянула на Мишеля. Оно.
Мишель Дроу: Ночь сворачивала бархатный черный плащ и собиралась убираться восвоясии, несмотря на отсутствие окон, Дроу ощущал это так же хорошо как вкус сигареты которую курила Сартр. Дверной проем был пуст. Мишель закурил "Мальборо лайт" и засмеялся - Ты знаешь, что эти сигареты главный признак девственицы - тонкая ладонь скользнула вниз, к уже родному лону. Поиграть. Пальцы лукаво скользнули сквозь кордоны одежды, они так и не разделись. Отвечая на немой вопрос в ее глазах, или на мысль, он сказал - Да, я тоже его видел. Странно, мы не спали всю ночь...- но спать не хотелось, совсем. Наоборот тело бурлило энергией. Все эти крошечные клеточки требовали движения, любви, алкоголя, наркотиков. Чего угодно только не сна. Мишель вскочил на ноги поправляя одежду, с улыбкой провел пальцами по царане, прочертившей скулу. -Пойдем, узнаем чего он хотел! Ураган бесшабашного веселья захватил его, не каждое животное печально после соития, человек уникальная тварь. Мишеля трясло, как после хорошей дозы. Он только что узнал, что они с Сартр единое существо, что они неуязвимы, молоды и прекрасны. Что еще нужно чтобы вопить от радости? Недобрый омут счастья захватил их с головой. -Бар уже закрыт - пояснил Мишель девушке останавливаясь у двери в конце коридора. Пустого белого ч пыльного коридора. Дверь в комнату Кристиана тоже была заперта. белая чуть пыльная деревянная дверь.
Лори Сартр: Ночь сменилась утром, кровь превратилась в красивую ртуть,а вожделение осталось таким же. Оно циркулировало, пританцовывало и жаждало новых свершений. Существо жадное до событий, действий и приключений кричало и рвалось наружу, подергиваясь в сладком предвкушении. Сартр взглянула на Мишеля, и снова ощутила прилив силы, стонущей от желания и страдающей от бездействия. И увидела еще кое-что, что снова слило воедино два чахлых сознания, - тот же болезненный аппетит к разрушению. Не сговариваясь, без предупреждений и никчемных сотрясаний воздуха, две ноги, две жидкие ноги оторвались от скрипучего пола, замерли в воздухе на сотые доли секунды и с треском врезались в пыльную белую дверь, распахивая ее, делая ее никчемным инвалидом из сухих и мокрых щепок, искрящихся в перламутровом воздухе.
Мишель Дроу: - Крисси, - проворковал блондин, оказавшийся внутри комнаты быстрее чем это положено людям. Это"Крисси" явно из словаря Сартр, как он сам не додумался... - Крисси! - возмущенно повторил он устраиваясь на тяжелом круглом столе. Мишель оскорбился, Кристиан не был даже удивлен. Они были так внезапны, а он даже не удивился, так и сидит на своей дубовой кровати, только голову повернул. Такой же как всегда, бледный черноволосый, все в том же камзоле, то ли старье несусветное, то ли ультрамода. Мишель цапнул со стола бутылку Шартреза - Выпей с нами Кристиааааан - этот выдох навсегда остался где-то между порнографией и эротикой. Мишель вытащил пробку зубами и сделал глоток. Кристиан чуть заметно покачал головой. Не буду, мол.
Лори Сартр: Практически пустая комната, в которой неделями разгуливало гулкое одинокое эхо ударяясь о глухие стены, и отлетая от них словно упругий мяч снова и снова. Слегка понурый, Кристиан сидел на потертой кровати, на которой коротал пряные ночи. Крисси.. Мишель вальяжно развалился на столе, сжимая в руке бутыль с изумрудной жидкостью, плескавшейся и оставлявшей на стекле ядовитые разводы. Сартр рывком выхватила бутыль из шелковых рук Мишеля и спустя мгновенье оказалась рядом с Кристианом. Сосредоточенно глядя в темный мутные глаза, она резко вытянула руку с волшебным зельем. -Пей.
Мишель Дроу: Дети -устало подумал Кристиан - сумасшедшие дети,все они и зиллах и молоха и твиг. А уж эти двое... Больные ненормальные дети. Кристиан почувствовал как тепло разливается по чреслам. В их сумасшедшей наглости было что-то такое,заставляющее Кристиана сжиматься от вожделения и... Страха? Да,именно легкого призрачно страха который они принесли с собой. Кристиан окаменел глядя в ее карие глаза,плавился под его голубыми. Тонкие белые руки обвили его шею колени ощутили тяжесть чужого тела. Он так и смотрел на Сартр,хотя уже осознал что нежность Мишеля таит в себе что-то страшное, этот маленький принц,наверное и там не понимает,что может сделать. Они изменились эти дети,безвольные игрушки обрели жизнь. Кристиан ощутил как дурман возбуждения окутывает сознание. И сквозь туман желания пробилась мысль о странной схожести детей... Близнецы -каменея подумал Кристиан -резким движением вырывая бутыль с зеленной смертью из рук Сартр. Черные глаза стали почти умоляющими,там на дне бурлила безысходность, бился о глазное дно крик завязшего в болоте динозавра.
Лори Сартр: Худое, жилистое тело стало безвольно обмякать на продавленном матраце. С каждым глотком , с каждым вздохом силы покидали слабеющий организм Кристиана. Его энергия не исчезала в никуда, а лишь перетекала из одних вен в другие. Больное, агонизирующее электричество ласкало тела худосочных творений, окутывало и впитывалось сквозь дрожащие склеры в и без того возбужденные организмы . Сартр с волнением наблюдала за трепещущим адамовым яблоком, его взлетами и падениями, двигалась с ним в унисон, ощущала сладость верха и томную горечь низа, стон и вознесение, а затем неотвратимое падение в доселе неизведанные круги ада. Белоснежная тряпичная кукла, безвольная и послушная с глазами сочащимися от пустоты и сожалений . Все трое знали, что должно произойти в следующее мгновенье. Агония, расплавленная счастьем, смерть и вожделение, разбавленные жаждой, болью и наслаждением. Сдерживать свои порывы и дальше, они бы просто не смогли.
Мишель Дроу: Точенное лицо Кристиана желтело на глазах. На безупречной коже проступили тени морщинок, под глазами появились мешки. Кожа сминалась под пальцами старости, как газетный лист в пальчиках несмысленыша. Волосы меняли цвет, южная ночь, на арктический день. За пять минут прекрасный Крисси обвештал и рухнул внутрь себя как кровля старого дома. Мишель почувствовал на языке резкий вкус крови и его стошнило, рядом тошнило и Сартр. С первой волной обжигающе зеленного дерьма лившегося через глотку пришло облегчение. И понимание. - Эта...сука...вампир. - прошипел Дроу в перерывах между приступами... Маслянистый вкус крови исчез с языка, тошнота перестала. - Старый, мерзкий вампир - выплюнул Мишель поднимаясь на ноги - Кровосос - Урод Мишель выдрал из рук Кристиана бутылку и окончательно смыл с языка мерзкий привкус крови - Г*нд*н. - Мишель заботливо передал бутылку Сартр. На Кристиана он не смотрел. - Истинный г*нд*н.
Лори Сартр: Разрушение и совершенная красота гнусного тления и разложения. Сартр заворожено наблюдала за метаморфозами Кристиана, белки глаз увлажнялись, сердце быстрее разгоняло жидкую кровь по прозрачным сосудам. Медленно, кошачьей поступью Сартр пробиралась к дубовой постели. Бледные руки дрожали, а дыхание было порывистым. Пальцы тянулись к пергаментному лицу Кристиана. Серая холодная кожа, а затем тонкие ключицы и хрупкие ребра. Губы и влажный язык осторожно опускались к агонизирующему сухому телу. С закрытыми глазами она пила его силы, мечты, надежды и разочарования. Их было много, мутная тоска и море сожалений, густых и невыносимых, оставлявших горечь на трепещущем языке. Сладость агонии и неподвластные воле инстинкты открывали доселе неизведанные оттенки собственных желаний, а самое главное, возможностей. Медленно подняв веки, Сартр взглянула на беснующегося Мишеля. -Мы ждем тебя
Мишель Дроу: Он отдавал гнилью и был невыносимо сладок этот поток энергии. Подгнивший персик, лопнувший и вываливший наружу, в холодный мир нежную мякоть.Бархатистая шкурка не выбержала надавливания и он растекся на радость мухам. Привкус тления свернулся калачиком в гнездах зубов, вполне возможно, что навсегда. Он медленно учился у Сартр наслаждаться этой вязкой и густой дрянью. Разложением в чистом виде. Крисси, перестал стареть, дальше было некуда, но и умирать он не собирался. Кровососы так быстро не дохнут. Его вполне хватило на двух голодных детей. Мишель почувствовал тепло в кончиках пальцев и отпустил Кристиана. Нервное возбуждение немного спало и Дроу ощутил, что ему что-то мешает, песчинка в обуви, заноза в заднице. - Что-то не так - сообщил он Сартр.
Лори Сартр: Ощущение полноты до самых краев в который раз за сутки охватило тщедушное тело. Уже не различая оттенков запаха и вкуса, пресыщенная Сартр оторвала влажные губы от безвольных покровов, приподнялась и вложила свои пыльные, пахнущие мускатом пальцы в ароматную ладонь Мишеля. Она тянула его на выход, подальше от подгнивающего вампира, от которого тянуло теперь лишь зловонием.
Мишель Дроу: - Нет, какая все-таки гадость - скривился Мишель, обретенное знание ушло так же быстро, как появилось. Ошалевшие, наскозль пропитанные чужим безумием они выкатились на улицу. Солнце уже встало, на бледном личике Сартр проступили краски, губы порозовели, щеки обрели румянец а волосы алели словно пожар. - Я хочу буянить, детка - он никак не мог отвыкнуть говорить вслух, хоть и осознавал вся бесполезность букв. "Я хочу буянить" - Мишель посмотрел на нее и на себя, одежда ощутимо давила на тело. " И переодеться" - блондин кивнул и предложил девушке руку. Пусть будет шоппинг, они не заскучают.
Лори Сартр: Хотелось яркой сладости, глотать горстями пузатые волшебные конфеты. Цветастые витрины , в которых томились мертвые манекены, соблазнительно выпятившие свои костлявые бока, манили праздными блестками и вычурными башенками. Пестрые шарфы и банты, крепкие, дурманящие ароматы, и ворох, ворох ласковых, изнеженных тканей, ластящихся к коже. К нежной, тонкой коже Мишеля. Теперь этой мягкости и женственности не хотелось разбить нос в кровь, ни даже размозжить его до такой степени, чтобы наружу показались твердые и грубые, как у всех и, только у Мишеля слегка зеленоватые, кости.
Мишель Дроу: - Вот это...И это... И это... Все в примерочную!- вихрь ворвался в магазинчик расшвыривая вещи,раздавая указания. Вихрь принес с собой запах полыни и сахарной пудры. Вещи заметались пытаясь ускользнуть из жадных пальцев одержимых. Черный шелк,ядовито-зеленый бархат, серебро и золото, шляпы и блестки. Все закружилось оседая на бледных телах. Бледные лучи солнца пытались соперничать с электричеством. Но блестки и паетки,фальшивые бриллианты и рубины,сияют в искусственном свете. -Мисс, я приглашаю вас! - Мишель склонился перед маникеном в дурашливом поклоне. Подхватил пустоту обтянутую пластиком на руки и закружился в танце. - Я очарован! Я увезу вас далеко и дам вам счастье!- шептал парень пластиковому ушку- А впрочем - Дроу застыл будто впервые увидев Сартр. Он позволил манекену скатиться на пол и отшвырнул его ногой заставив парик слететь с головы куклы. Упал на колено перед девушкой. - Она забыта ради вас!
Лори Сартр: Пританцовывая вместе с Мишелем, попеременно притрагиваясь то к фальшивым сверкающим камням на игривых манекенах, то, пропуская ветхие пальцы сквозь белесые волосы Мишеля , Сартр проплывала мимо сверкающих вешалок с одеждой. Справа громоздились женские наряды, слева - мужские туалеты. Не раздумывая, Сартр шагнула в хмельной переливающийся туман слева, набрала ворох тряпья, и так же кружась и подпевая Дроу, направилась в раздевалку. Резко отдернув занавесь, гордая новым облаченьем Сартр метнулась к своему спутнику.
полная версия страницы